Петербургские зарплаты, особняки для чиновников, авиатакси и ограничения для инвесторов — о будущем и настоящем Ленинградской области в визионерском интервью губернатора Александра Дрозденко.
Вопрос, без которого, конечно, не обойтись, — об итогах года...
— Когда началась специальная военная операция и гонка санкций, мы находились в одном, наверное, из самых сложных положений среди всех регионов Российской Федерации. Потому что у нас было достаточно большое количество предприятий с участием иностранного капитала. Ленинградскую область сразу же занесли в красную зону самых рискованных регионов: давали прогнозы по падению и ВРП, и индекса промышленного производства под 10%. Конечно, это был напряжённый период. Тем не менее год мы закончили уже в зелёной зоне.
Если говорить про индекс промышленного производства, то спад менее 3%. Более того — мы уже всё наверстали по итогам 5 месяцев 2023 года. При этом инвестиции выросли, валовой региональный продукт, по предварительным данным, тоже вырос. За счёт чего? Первое — агропромышленный комплекс. Он всегда, кстати, когда включались санкции, оказывался локомотивом. Потому что как только схлопываются поставки сельхозпродукции — сразу же эта отрасль становится востребованной. Тем более когда мы на двоих с Петербургом имеем потребительский рынок 8 млн человек. Второе, как ни странно, — транспорт. Мы по итогам года получили рост оборота, например, морских торговых портов 9%. Все ожидали, что будет падение, а у нас рост. В том числе за счёт минеральных удобрений.
Ну а главное, наверное, для жителей — мы один из немногих регионов, где сохранился реальный рост заработной платы. Пусть рост 1–1,6%, по разным оценкам, но уровень не упал. И ещё на один пункт мы улучшились в рейтинге качества жизни населения, это тоже очень важно. Вот это, наверное, основное.
А если говорить о преимуществах именно для инвесторов? Много–много лет мы говорили о том, что главное преимущество Ленинградской области — это две границы и море. И то и другое сейчас не особо работает. На сегодняшний день вы как на этот вопрос ответите?
— Эти преимущества, о которых вы сказали, дали возможность сформировать другие наши преимущества. Во–первых, в Ленинградской области очень неплохое законодательство по поддержке инвесторов. Причём проверенное на практике: по крайней мере последнее десятилетие моего губернаторства мы ни разу никого не обманули и не подвели. Второе преимущество — это, конечно же, отличная инвестпрограмма. Не случайно по штабной культуре управления — я так это называю — мы всё время в тройке регионов–лидеров. Сейчас опять заняли третье место в Российской Федерации. Следующее — зелёный коридор для бизнеса. Реально работают упрощённые процедуры для экспортёров, импортёров, для получения льгот, преференций от бюджета Ленинградской области. А это, конечно же, снижение бюрократических барьеров и сопровождение проектов. Мы ведём инвестора буквально за руку, как ребёнка от детского сада и до выпускного в школе. Так что сначала география работала на нас, а теперь мы уже работаем исходя из того опыта, который получили.
Давайте ещё немножко про географию, но уже про другую. Как минимум с точки зрения рынка труда у Ленобласти всегда было сложное положение, потому что рядом Петербург.
— Кадровый пылесос, мы так его и называем.
Да, и как вы с этим обходитесь?
— Мы, конечно же, привлекаем иностранную рабочую силу. Нам от этого не уйти при наших объёмах строек — тут мы в топе регионов Российской Федерации. Второе — это конкурентная заработная плата. У нас темп роста заработной платы выше, чем в Петербурге, хотя сама она в среднем ниже. Но это понятно, потому что в Подпорожье или Лодейном Поле уровень жизни не хуже не за счёт зарплат, а за счёт того, что у людей там есть свои огороды и домашние хозяйства. Но там, где мы конкурируем с Петербургом, у нас уже средняя зарплата выше. Как, например, в Кингисеппском и Всеволожском районах, в промзонах Фёдоровская, Горелово. Там мы конкурируем впрямую. Ну и конечно, качество рабочих мест. Не случайно одно из наших обязательных требований к инвестору — на старте рабочее место должно быть лучше, чем среднее по отрасли, и по зарплате, и по качеству.
Большую роль играет то, что мы сохранили систему профессионального образования, подготовки "синих воротничков". У нас больше 20 государственных учебных учреждений, которые готовят специалистов именно рабочих специальностей. Мы не гонимся за университетами: зачем нам конкурировать в этом с Петербургом? Мы конкурируем именно по среднему профессиональному образованию — училищам и техникумам. И здесь на душу населения у нас точно не хуже, чем в Петербурге. Ещё под каждое училище мы подбираем кураторов. В Кингисеппе это "ЕвроХим", в Киришах — "Киришинефтеоргсинтез", в Волхове — "ФосАгро" и так далее. Сейчас, например, в Волосово открыли огромный Балтийский вагоноремонтный завод. И уже со следующего года в существующем там техникуме откроются направления подготовки по вагоноремонтным специальностям. То есть мы постоянно подстраиваемся под подготовку тех специалистов, которые востребованы на нашем рынке.
Ещё немного из разряда управленческой логики и стратегии. Мы все помним многолетние разговоры про объединение Петербурга и области, сейчас они затихли. Но остаётся проблема разделённости области на часть, относящуюся к Петербургской агломерации, и отдалённые районы, которые развиваются по другим законам. Как вы с этой проблемой работаете?
— Очень непростой вопрос. Я не сторонник объединения Санкт–Петербурга и области и говорил об этом всегда. Потому что, если будет, к примеру, ремонт асфальта на Невском и на проспекте в Подпорожье, скорее всего, в первую очередь асфальт будет заделан на Невском, а не в Подпорожье. Проблема власти в том, что она в большей степени обращает внимание на то, где больше избирателей.
Любой рубль, вкладываемый в территорию, где люди живут компактно, работает более эффективно, чем рубль, где плотность населения четыре человека на квадратный километр. Там невозможно одним садиком удовлетворить сразу большое количество жителей, потому что садики нужно строить небольшие, но в разных населённых пунктах. Дальние районы обижаются, что две трети социальных инвестиций идут в пригородные районы, в основном во Всеволожский, частично в Гатчинский, Выборгский, Ломоносовский. Но это связано с огромным приростом там населения. Мы же выросли с 1,6 млн человек в 2012 году до 2,2 млн в 2023–м. Ни один регион так не вырос по численности. Ленобласть входит в топ–5 регионов по привлекательности проживания и работы.
Конечно, задача всегда была, есть и будет и у меня, и у любого, кто будет управлять таким регионом, как Ленинградская область, — если это здравый человек, — сбалансированность развития. Поэтому не случайно при всех очевидных издержках мы реализуем инфраструктурные проекты в дальних районах. Причём дорогие инфраструктурные проекты. Приведу пример. Мост через Свирь в Подпорожье. 3,7 млрд рублей — только мост, а с подъездными путями и так далее — 4,2 млрд. Мы их вкладываем, потому что это стратегия развития Подпорожского района. И в будущем этот мост должен заработать на экономику Подпорожья. Или, например, строительство в том же Подпорожском районе, в Винницах, где у нас вепсы живут, вепсского центра культуры и образования, детского сада с бассейном. Или в Лодейном Поле мы строим почти за 700 млн школу искусств. Или в Луге, в Сланцах расселяем аварийное жильё.
В плане социальных инвестиций мы баланс находим. Очень сложно найти баланс в плане экономических инвестиций. Нам пока трудно привлечь инвесторов в дальние районы. Поэтому для них особые, наиболее выгодные условия поддержки. Если везде порог входа в приоритетный проект — 200 млн рублей, то там мы его снизили до 50 млн. Увеличиваем сроки окупаемости. То есть если у нас льготы действуют в среднем 5–7 лет, то там — 7–10 лет, даже готовы 12 лет давать льготы. Тем не менее активный инвестор туда не идёт. Наверное, сейчас всё–таки наступает эра туризма. Эра экологического, спортивного, познавательного, исторического туризма. И эти — дальние — территории мы точно будем развивать, потому что там есть что посмотреть. У нас есть храмы, которые старше, чем храмы в Кижах. Так что развитие будет. Конечно, хотелось бы побыстрее и поактивнее, но что есть — то есть.
Что же касается объединения — мне кажется, мы нашли удачную формулировку. Это агломерация. И мы уже достаточно много чего с городом согласованно делаем в рамках 30–километровой зоны. Начали с дорожной сети, сейчас градостроительные планы начинаем согласовывать, инженерные сети. Были трения с "Водоканалом", вроде нашли понимание. Мы говорим: "Ну зачем нам тащить трубы с Ладоги, если мы можем трубу подключить от вас? Вам какая разница, кому продавать воду, — мы же по цене, по который вы продаёте, готовы покупать". Главное, что и город наконец понял: не всегда плохо, когда промышленные предприятия уходят в область. В городе развивается ретейл, образовательный кластер, а доходы не ниже, даже более гарантированные с аренды, с имущества, чем с прибыли. Поэтому, когда у вас уходит бизнес, но приходит вместо промышленного предприятия офис, какие–то социальные, образовательные пространства, жилые дома строятся, — это тоже хорошо.
Кстати, продолжая тему регионального суверенитета, наконец–то вы завершили многолетний процесс по выбору столицы, которой стала Гатчина. А какие–то не символические, а практические шаги в этом направлении будут?
— Мы уже просчитали затраты на реальное превращение Гатчины в столицу. Это будет стоить, по самым скромным подсчётам, 35 млрд рублей. Что сюда входит? Первое — затраты на приведение города в столичный вид, это реставрация исторических памятников, благоустройство территории, ремонт дорог, дополнительное строительство школ, детских садов. Сюда же входит и переезд правительства. Причём мы отказались от идеи строить новое здание, как в Московской области, например: огромную точку на 200 тыс. м2, с актовыми залами, вертолётными площадками и так далее. Я решил не портить, а, наоборот, сохранить Гатчину.
Пример: улица Чкалова. Ещё в царские времена там жили все фрейлины, гофмаршалы, камергеры и так далее, и они жили в маленьких деревянных или каменно–деревянных особнячках. После революции там было коммунальное жильё. Сейчас мы там жильё расселили, занимались этим 5 лет. Затем предполагалось всё снести и отдать инвесторам под застройку. Но у меня появилась идея: каждый особнячок закрепить за комитетом правительства Ленинградской области. Сделать план его реставрации, сохранив фасад, а внутри создать современные планировки. Получили уже согласие Минкульта. Вы представьте: у нас комитеты, не испортив Гатчину, разместятся в этих особнячках. Будет красивая улица. Точно так же сейчас борюсь в хорошем смысле с министерством обороны, чтобы здание архива напротив дворца, которое находится в запущенном состоянии — там уже деревья растут на крыше, — передали под размещение администрации правительства Ленинградской области. И надеюсь, что это получится. Они попросили взамен землю, мы это выполнили. А под крупные комитеты, типа комитета финансов, экономики и так далее, мы просим передать Красные казармы при въезде в Гатчину. Там сидит сейчас человек сто военных, притом что там спокойно можно разместить до 3 тыс. сотрудников. Вот если это всё удастся сделать — потомки скажут: "Область заехала в Гатчину, не испортив её, а сохранив и даже улучшив. И при этом не нарушив сложившуюся экосистему". У меня кабинет уже в Гатчине, кстати.
И вы им пользуетесь?
— Да, я им пользуюсь, я там веду приёмы, иногда видеоконференции.
А где?
— Это улица Киргетова, дом 1. Бывший императорский госпиталь, основное здание, где размещались управленцы, врачи, хирурги. Красивое здание.
Когда переезд состоится?
— Я уже переехал.
Ну свой–то понятно, а всеобщий постепенный?
— А общий от денег зависит. Если бы не СВО, то я бы сказал, что мы переехали бы в 2025 году, сейчас я ставлю сроки — где–то 2026–2027–й. Но мы хотим переехать красиво, я ещё раз говорю. Это будет реальный толчок для экономики не только Гатчины, но и в целом региона. Вы представляете, сколько это новых рабочих мест? Это же и налоги, потому что мы будем зарегистрированы там, подоходный будем платить там. Это и дополнительные инвестиции, потому что столицу всё равно будешь прилизывать.
Помимо Гатчины как областного центра какие ещё большие инфраструктурные проекты область ждут в ближайшее время? Я понимаю, что с поправкой, скажем, на сложности прогнозирования...
— Мы ждём ВСМ. Мы ждём Северный транспортный обход. Придёт время, когда петербургский порт будет постепенно реструктуризироваться и там не будет промышленного порта, эти грузы уйдут в Приморск. Мы уже просим расширить Усть–Лужский порт, но до бесконечности двигать границы нельзя, потому что дальше мы упираемся в нами же созданные особо охраняемые природные территории. Поэтому Приморский порт обречён на развитие. Ведь там ещё глубины прямо у берега!
То, что завершается строительство трассы "Скандинавия", это, конечно, хороший толчок для развития. И мы рассчитываем на помощь государства в строительстве инженерных переходов, виадуков через железную дорогу. Потому что кое–где люди просто часами стоят в пробках на переездах. Сейчас нужно как минимум восемь переходов, а вообще порядка 14.
Нельзя не вспомнить уже реализуемые проекты. Реконструкция Колтушского шоссе, обход Мурино, Нового Девяткино, Кузьмолово с выходом на Токсово. И кстати, это задевает ту часть Ржевского полигона, передачи которой мы добиваемся. Там может появиться и новое Кудрово, новое Мурино, новые предприятия, много чего ещё. Это и завершение проекта двух мостов: в Киришах и на Свири.
Ну и конечно, строительство жилья — от этого мы никуда не уйдём. Люди будут приезжать, люди будут переселяться. Мы и сейчас вкладываем большие деньги в социалку. Строим социальных объектов в квадратных метрах больше, чем строили в лучшие годы советской власти, в середине 1980–х.
Ну и последний вопрос. Какой вы хотели бы видеть область в будущем? Определите сами горизонт — через 5 лет или через 10. Это, что называется, большая стратегия...
— Абсолютно сбалансированным регионом. Где акцент будет сделан не столько на развитие экономики, сколько на развитие таких кластеров, как экология, культура, туризм, высокие технологии и так далее. Мы подходим к пределу. Это, наверное, странно от меня слышать. Но я думаю, что через 3–5 лет мы будем принимать законодательство, ограничивающее приход в Ленинградскую область инвестиций, связанных с прямым промышленным производством, если только это не экологически чистое производство под зелёным флагом, потому что иначе мы перегрузим природу региона.
В то же время сбалансированность будет в экономическом развитии дальних районов. У каждого должно быть своё, должна быть специализация отдалённых территорий. Мы должны понимать, что наша основная задача — остановить отток, переселение населения из дальних районов в ближние. У нас ведь нет такого, что уезжают только в Петербург, — идёт миграция, когда с дальних рубежей нашей Ленинградской области люди двигаются ближе к центру либо туда, где выше зарплата. Многие переезжают в Кингисепп, например, зная, что будут высокие зарплаты. Одно время Приморск был городом с самой высокой средней городской зарплатой в стране. Поэтому здесь очень важна сбалансированность. И доступность — современные дороги, электрички — "Ласточки" как минимум. Возможно, вертолётные или авиатакси. То есть область должна быть современной. И это не фантастика, это нормальный путь развития.
Я, когда только стал губернатором, в 2012 году, выступая перед депутатами, сказал: "Одна из основных моих задач — сделать все вылетные магистрали из Санкт–Петербурга в Ленинградскую область минимум на четыре полосы. И желательно до границ Ленинградской области". Реакции были: "Фантастика! О чём вы?" Сейчас эти же депутаты, кто ещё остался из того состава, говорят: "Слушайте, мы смеялись. А вот пожалуйста — “Кола”, “Сортавала”, “Скандинавия”, “Нарва”. Все трассы совершенно другие. Инфраструктура меняется". Или тогда я сказал, что будем мосты с федералами вместе строить и реконструировать, чтобы большие четырёхпалубники заходили. Начали с Волхова мосты поднимать, на севере начали. Поэтому любая из этих идей не кажется мне недостижимой.
Я всегда говорю, что губернатор должен смотреть за горизонт и увлекать всех, рассказывать, что там за горизонтом.
