Значительную часть фондов музеев живописи в наши дни составляют великие коллекции прошлого, созданные меценатами XIX — начала XX века: Сергеем Щукиным, Иваном Морозовым, Павлом Третьяковым. Свои собрания они формировали из работ современников, покупая художников, которых считали перспективными. С тех пор стоимость многих картин выросла в десятки и даже сотни раз. Можно ли сейчас повторить этот успех и собрать коллекцию, которая спустя 50–100 лет будет стоить миллиарды долларов и станет предметом зависти для кураторов выставок всего мира?
Нужен глаз да глаз
Угадать художника, который "выстрелит" в будущем, задача непростая. Эксперты в один голос говорят, что главное качество коллекционера — "насмотренность". Разглядеть в начинающем художнике будущую звезду можно только при условии хорошего понимания направлений развития искусства. Вряд ли человек, которому нравятся "мишки в лесу", сможет по достоинству оценить работу молодого концептуалиста. Конечно, всегда можно нанять консультанта–адвайзера, но без личного участия собрать хорошую коллекцию все равно не получится.
"Помимо Щукина и Морозова были еще сотни имен, которые остались безвестными, — напоминает директор ЦВЗ "Манеж"Павел Пригара. — Более того, достаточно долго в отношении коллекций и Щукина, и Морозова было ощущение, что у этого искусства нет будущего. Потому что они вырывались из привычного контекста. Но ведь Щукин и Морозов не воспринимали это как способ заработать. У них точно не было мысли, что когда–нибудь дорогая коллекция станет бесценной. Рассматривать это как чистую инвестицию — значит полностью выключить собственные эмоции. Бизнесмен может покупать перспективную компанию, даже если не ест какие–нибудь вафли, которые она производит. С искусством так не получится".
Плохая новость состоит в том, что российский рынок современного искусства довольно слаб. Причем это касается и качества художников, и активности коллекционеров.
"Ненормальная ситуация, когда главный художник в стране — это 86–летний Илья Кабаков, — поясняет заведующий отделом новейших течений Русского музея Александр Боровский. — Тем не менее надо поддерживать искусство своей страны. Пока не будет внутреннего рынка, искусство не выйдет на международную арену. Но профессиональных собирателей у нас человек пятьдесят, что очень мало для такой огромной страны".
Роль личности
Заместитель заведующего отделением дизайна и современного искусства НИУ ВШЭ в Петербурге Маргарита Кулева считает, что арт–миру России не хватает институционализированности: "Если мы посмотрим на какой–нибудь сложившийся рынок, британский или американский, к примеру, то увидим, что успех художника довольно легко определяется тем, в каком университете он учился. Например, в лондонских вузах традиционно проходят degree show, где выставляются работы выпускников. В хорошие вузы на degree show приходят кураторы и сразу присматривают — кого бы им выставить в своей коммерческой галерее. То есть сразу есть некоторое понимание — кто может "выстрелить". Это не всегда срабатывает на 100%, но какая–то возможность есть".
Главными ошибками начинающих коллекционеров специалисты считают покупку того, что просто "понравилось", а также подражание чужим коллекциям. Ситуация, когда в частных собраниях современной живописи висят работы одних и тех же 5–10 мастеров, ненормальна. Хорошая коллекция всегда должна быть оригинальной, отражая личность ее хозяина.
"Совершенно неиспользованный ресурс — это корпоративные коллекции по профилю бизнеса. Например, можно собирать коллекцию образов перчаток, бутылки, туфель в мировом искусстве. Можно найти очень интересные повороты. А в мире несколько коллекций такого толка есть", — добавляет Александр Боровский.
Малый арт–бизнес
В России сложилось прочное убеждение, что для коллекционирования живописи необходимо быть миллиардером. Биографии тех же Третьякова или Щукина это мнение лишь укрепляют — они были людьми весьма состоятельными для своего времени. Однако в Европе известна масса историй, когда небольшие, но очень качественные коллекции собирали люди вполне среднего достатка. Кто–то вкладывал сбережения в одну–единственную картину, чтобы повесить ее в местном музее, кто–то терпеливо ждал, когда имя художника прогремит на весь мир и за его картинами, купленными когда–то за бесценок, станут охотиться арт–дилеры. В России эта история сейчас только начинается.
"Сейчас появилось новое поколение покупателей, — рассказывает Александр Боровский. — Они ходят на выставки в Петербурге и Москве, покупают вещи от $2 тыс. до $15 тыс., сотрудничают с галереями и художниками. Молодые менеджеры, владельцы небольших ресторанов. Это малый рынок, но все–таки некоторый шаг к развитию, после того как русское искусство серьезно просело 5–7 лет назад. Правда, они, как все люди рынка, верят только себе и не слушают никого. Соответственно, не всегда попадают. И художники, которых они поддерживают, далеко не всегда европейского уровня. Тем не менее сейчас стали собирать дизайн, чего раньше не было, графику. Возможно, это начало неплохих коллекций".
"Даже человек со средней зарплатой может позволить себе купить пару работ в год и начать формировать свою маленькую коллекцию. Это вполне доступно. Это личный выбор каждого — сходить хорошо посидеть в баре, купить новое платье или приобрести картину современного художника", — добавляет Маргарита Кулева.
Впрочем, не живописью единой. В наше время искусство приобретает самые неожиданные формы, выходя далеко за границы устоявшихся жанров. Не всегда его можно коллекционировать в буквальном смысле слова, однако участия меценатов это никак не исключает. Можно расценивать это даже как своеобразное преимущество перед коллекционерами прошлого, которым приходилось существовать в более строгих рамках.
"Сегодня очень часто художники пытаются выйти из физических границ произведения как продаваемого объекта, — говорит Павел Пригара. — То есть изначально создают произведения, которые нельзя продать, которые являются элементом будущего развития в сфере искусства. И очень часто коллекционеры поддерживают такие проекты, чтобы, не обладая материальным объектом, получить свое место в истории".Так что почувствовать себя меценатом можно, проспонсировав очередное творение художников–акционистов, перформанс или даже панк–молебен.
