Обладатель Гран–при премии "Национальный интерес" — президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей отрасли России (АМДПР), генеральный директор Первой мебельной фабрики Александр Шестаков вместе с "ДП" рассмотрел возможные сценарии будущего для игроков этого рынка
Как вы оцениваете итоги 2025 года в мебельной промышленности России?
— Мебельная отрасль сейчас переживает те же проблемы, что и вся экономика страны. В этом году мы увидели снижение спроса на мебель со стороны розничных покупателей, объём рынка сократился и, как следствие, заметно выросла конкуренция. Она возникает не только между ведущими производителями, мы наблюдаем сильное давление на отрасль серого рынка и маркетплейсов, которые пользуются существующими лазейками в законе и конкурируют с крупными производителями за счёт того, что имеют очень сильные послабления по налогам. Помимо этого, нелегальные производители очень часто экономят на сырье и фурнитуре — это позволяет им создавать видимость низкой цены. Такая мебель, как правило, продаётся на маркетплейсах, которые не заинтересованы в отслеживании качества продукции. В итоге — как обычно — нарушаются интересы покупателя.
Александр Шестаков, президент Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей отрасли России (АМДПР), генеральный директор Первой мебельной фабрики
Увеличение доли корпоративных и госзаказов станет драйвером развития рынка?
— Ёмкость рынка b2b действительно позволяет говорить о хороших перспективах для развития мебельного бизнеса в этом направлении. По нашим данным, в сегменте корпоративных заказов в 2025 году отмечен существенный рост. Во многом это определяет тренд на возвращение компаниями сотрудников в офисы. Кроме того, в Петербурге продолжается активное строительство гостиничных объектов и апарт–отелей. По сведениям консалтинговых агентств, до конца года в Северной столице будет введено в эксплуатацию более 1 тыс. номеров в новых "классических" средствах размещения и более 4 тыс. апартаментов. Мне кажется, это связано с тем, что бизнес наконец–то перестал выводить деньги за рубеж, начал вкладывать в нашу страну, и туристическая отрасль является одной из самых интересных для таких инвестиций.
Более конкретный пример — показатели Первой мебельной фабрики: по предварительным итогам 2025 года доли b2c и b2b практически сравнялись: 52 к 48%, учитывая, что ранее розница давала 62% в доходе. Наша компания в последние годы системно развивает корпоративное направление, прежде всего повышая качество сотрудничества с застройщиками.
И это становится общим трендом для рынка. Тенденции в сегменте коммерческой недвижимости — и прежде всего рост объёмов строительства — позволяют обеспечивать для производителей мебели стабильность потока заказов, работу по более маржинальной модели.
Тем более направлений много — для игроков есть варианты найти свою целевую группу и уникальную нишу…
— Только наша фабрика реализовала более 600 проектов в рамках корпоративных заказов. Помимо гостиничного сектора и офисов это также театры, музеи, больницы, санатории, образовательные учреждения, спортивные объекты, банки — список можно продолжать дальше. Действительно, дифференциация предложения здесь возможна не только по сегментам. Мебель для опенспейс–пространства или коворкинга, зоны ресепшена и кабинета директора — это уже три возможные ниши для офиса.
Но всё же если говорить о работе на одном объекте — выигрывают "универсальные" крупные бренды, которые могут предложить достойные решения для каждого из указанных помещений. Поскольку для заказчика это более выгодно с точки зрения и временных затрат, и условий: по закупке материалов, логистике, срокам, взаимодействию с исполнителем.
А вырос ли спрос на решения под ключ?
— Доля меблировки новостроек под ключ в общем объёме продаж, по нашей оценке, составляет 10–15%, хотя эта цифра могла бы быть выше.
В 2025 году Минстрой отложил до лучших времён законопроект о включении меблировки в ипотечный кредит. Однако на практике это мало что изменило, поскольку застройщики и банки уже давно научились включать мебель в пакетное предложение и без отдельного закона. Механизм работает через рыночные инструменты. Осталось дождаться снижения ипотечной ставки до доковидного уровня, чтобы предложение стало ещё более привлекательным.
2025–й некоторые эксперты назвали "переломным" в развитии отрасли. Можно ли говорить, что к настоящему моменту завершилась глубокая трансформация российского рынка? И как тогда можете охарактеризовать текущий этап?
— К сожалению, сегодня отрасль по–прежнему находится в состоянии турбулентности. Реальная рентабельность предприятий остаётся на низком уровне: конечный потребитель получает мебель по минимальной цене, однако маржинальность производителей крайне ограничена. В этих условиях отрасли необходима государственная поддержка, поскольку компании вынуждены сдерживать цены ради сохранения спроса.
Кстати, ведь недавно АМДПР публиковала данные, судя по которым с середины 2024–го годовой прирост стоимости мебели сократился приблизительно в 1,5 раза. И удорожание продукта сопоставимо с общей инфляцией или даже ниже. Что позволяет замедлять темпы роста цен?
— Речь про так называемый "индекс табуретки" или "индекс двушки". Действительно, по оценке Ассоциации, он за три квартала 2025 года вырос лишь на 2,6%. В среднем за год мебель подорожала на 5,4%. Этого удалось достичь благодаря тому, что свои усилия на сдерживание "мебельной инфляции" направили крупнейшие российские производители. Второй фактор, работающий на стабилизацию цен в сегменте экономкласса, — успешное импортозамещение в сегментах отделочных материалов и фурнитуры.
К слову, удалось ли уйти от сырьевой и компонентной зависимости?
— Что касается комплектующих, ситуация не изменилась и остаётся сложной. Значительная часть по–прежнему импортируется. После введения санкций произошло замещение поставщиков. Ранее отрасль была ориентирована на европейские компании, а сегодня это производители из Турции и Китая.
Наладить производство многих компонентов внутри страны возможно, однако это требует времени и существенных инвестиций. Например, ежегодные закупки металлической фурнитуры фабриками превышают $1 млрд, притом что значительную часть этих изделий можно было бы производить внутри страны. Но потенциальных инвесторов сдерживают высокие цены на металл и жёсткие квоты на его поставку — без господдержки запуск таких производств весьма затруднителен.
С тканями ситуация несколько лучше: доля российских поставщиков постепенно растёт, однако ассортимент и объёмы пока не позволяют полностью закрыть потребности отрасли.
Многие виды пластмассовой фурнитуры уже производятся в России. Также запущено производство бумаги–основы для изготовления древесных плит — это была одна из наших давних проблем, которая теперь решена.
Необходимость модернизации и ремонта оборудования вряд ли добавляет позитива в общую картину?
— Определённо, но многие крупные производители ещё до введения санкций стали присматриваться к китайскому оборудованию. Сегодня оно вышло на уровень европейского, поэтому производители стали предусмотрительно переориентироваться на него. И поставки станков оттуда растут из года в год.
Появилось ли что‑то новое в части технологий за последний год?
— Появилась возможность использовать 3D–печать для серийного производства кухонной мебели. До этого её применяли для создания эксклюзивной штучной продукции. К слову, нередко заказчиком выступает корпоративный сектор — прежде всего компании, для которых важно поддержать имидж современного инновационного предприятия, отразив это и в интерьере офиса или общественного пространства. На текущий момент такая мебель занимает очень маленькую долю в общем объёме заявок на рынке.
Но команда Первой мебельной изучила мировой опыт — и разработала новую кухонную коллекцию, в которой фасады изготавливаются с использованием крупноформатной 3D–печати из термопласта PETG (Polyethylene Terephthalate Glycol–modified). То есть это 3D–панели, созданные по эскизам фабрики. Но по сути благодаря новой технологии каждый может напечатать фасад для кухни с рельефом и декором по своему вкусу. Ранее крупный и средний мебельный бизнес не использовал этот материал — проект стал первым для отрасли. Но мы ожидаем, что распространение PETG в премиальном сегменте пойдёт хорошими темпами.
Как оцениваете экспортный потенциал российских компаний?
— Наша мебель уже давно считается одной из лучших в мире по соотношению цена/качество. Интерес к ней довольно высок, однако основное препятствие — высокие пошлины. Здесь необходима помощь государства в переговорном процессе.
Вы уже не раз говорили о том, что на внутреннем рынке конкуренцию усиливает то, что часть продукции отечественных производителей, ранее поставлявшейся в Европу, сегодня реализуется в России, и есть ещё зарубежные предприятия со своим продуктом…
— С 2022 года объём импорта держится на уровне 100 млрд рублей в год, из которых 25–30 млрд приходится на мебель из недружественных стран. Отсутствие пошлин и сохранённые логистические цепочки позволили иностранным компаниям восстановить поставки.
По нашим оценкам, к концу 2025 года объём продаж мебели из недружественных стран может вырасти до 40 млрд рублей, а в 2026–м импорт увеличится ещё на 5–10% за счёт укрепления каналов поставок и перераспределения спроса в пользу более дешёвых решений в экономсегменте.
Насколько сегодня защищены интересы отечественных промышленников? Учитывая, что российский рынок продолжает привлекать новые иностранные компании — и даже возвращаются некоторые из ушедших зарубежных игроков...
— Сегодня отечественные мебельщики находятся в неравных условиях с иностранными компаниями на собственном рынке. Поэтому АМДПР выступает за введение повышенных пошлин на импорт мебели.
Возникает парадоксальная ситуация. Значительная часть импорта идёт из недружественных стран и конкурирует с российскими компаниями на внутреннем рынке. При этом европейский рынок для наших фабрик давно закрыт. При текущем уровне пошлин 9–12% мы фактически субсидируем рабочие места за рубежом. Это те 30–40 млрд рублей, которых недосчитываются наши производители.
При этом есть данные по сокращению количества российских компаний в 2025–м, так как в текущих условиях многие не справились с вызовами. Однако в предыдущие пару лет появилось большое число локальных игроков — ждать ли волну слияний и поглощений в 2026–м?
— Есть вероятность, что количество компаний продолжит уменьшаться из–за того, что производители будут уходить в тень в связи с повышением НДС. В последние годы благодаря льготам и финансовой поддержке государства доля нелегальной продукции сократилась до 10–15%. Однако ситуация может измениться: серое производство снова начнёт расти и к концу 2026 года может вернуться к прежнему показателю — 40% в некоторых сегментах мебельного рынка.
Что касается M&A–сделок, конкретных прогнозов здесь нет, но крупным системным игрокам могут быть интересны нишевые бренды, которых появилось на рынке достаточно много, но чья бизнес–модель оказалась неустойчива в условиях постоянного роста издержек.
Предлагаю чуть подробнее поговорить про маркетплейсы. В
одном из интервью
"Деловому Петербургу" вы говорили, что они являются проблемой для всех товаропроизводителей…
— Необходимость регулирования маркетплейсов назрела уже давно. Их доля в продажах мебели превысила 30% и может приблизиться к 40% уже в 2026 году — это 100–150 млрд рублей в год. Однако правила взаимодействия с площадками пока остаются непрозрачными: комиссии растут, ответственность за повреждение товаров при доставке часто перекладывается на производителя, а условия оферт меняются в одностороннем порядке.
Малый бизнес, доля выручки которого в общих продажах мебели превышает 50%, вынужден принимать любые условия крупных площадок. АМДПР считает, что без дополнительного регулирования качество мебели будет ухудшаться, а с рынка могут уйти до 15% небольших производителей, не выдержав постоянно нарастающего давления со стороны площадок.
Уже готовится законопроект о платформенной экономике России, который должен вступить в силу с 1 октября 2026–го, — но из текущей редакции убрали предложение традиционной розницы и других участников e–commerce об ограничении общего объёма средств, которые компания может инвестировать в скидки в течение года (предлагалось установить предел не более 10% общего оборота товаров площадки за прошлый год). Что ещё осложняет конкуренцию с такими онлайн–гигантами для представителей мебельной промышленности?
— До 50% мебели на маркетплейсах находится в теневом сегменте. Это означает, что такие компании не только недоплачивают налоги, но и не соблюдают технические регламенты безопасности мебельной продукции, а также прочие требования, предъявляемые к производителям российским законодательством. Если сделать рынок полностью прозрачным, это будет выгодно всем: производителям, поставщикам, продавцам мебели, государству и потребителям. Пока мы далеки от этого, но я надеюсь, что владельцы платформ пойдут нам навстречу и помогут в борьбе с теневым сектором ещё до начала работы закона.
А каковы основные точки роста для участников отрасли, дозагрузки производств?
— Весьма перспективным был и остаётся рынок новостроек. К сожалению, в данный момент он стагнирует. Однако, если рассматривать ситуацию в будущем, развитие этого сегмента будет положительно влиять на мебельный рынок. По нашим данным, доля меблированных новостроек за 7 лет увеличилась в 8 раз — это весьма высокий показатель. Несмотря на отсутствие соответствующего законодательства, рынок отреагировал и начал развиваться. Если спрос на квартиры восстановится до прежнего уровня в течение 2 лет, доля квартир с меблировкой в городах–миллионниках в сегментах эконом– и комфорт–класса может вырасти с 15 до 20–25%. А с принятием закона эта доля, конечно, будет ещё выше.
Если говорить про сотрудничество с застройщиками, то здесь у Первой мебельной есть весомый козырь: наличие девелопера City Solutions в составе холдинга…
— И не только это. Нашим ключевым стратегическим партнёром по меблировке квартир в новостройках на рынке Санкт–Петербурга является компания Setl City. И в проектах этой компании, и в проектах нашего застройщика есть предложения по меблировке квартир под ключ. И на них мы видим хороший спрос.
Но также растёт заинтересованность в другой нашей совместной работе в формате под ключ — строительство и меблировка объектов разного назначения: школы, спортивные пространства, промышленные здания, жилые дома и пр. Опять же такое повышение интереса характеризует момент — клиент как на потребительском рынке, так и в сегменте b2b — особенно в сегменте b2b — сегодня считает деньги, стремится сокращать издержки. При таком комплексном решении есть возможности для экономии без потери качества.
Вы уже говорили о том, что сегмент коммерческой недвижимости для мебельной отрасли сегодня представляет особую зону интересов. А какие именно направления считаете наиболее перспективными?
— В Первой мебельной мы отмечаем устойчивый спрос на наши комплексные интерьерные решения, а также на разработку эксклюзивных проектов. Сегодня многие компании уделяют особое внимание идентичности бренда — что отражается в корпоративных заказах: это и офисные, и общественные, и спортивные пространства. Кроме того, есть запрос на экологичность продукции, высокий показатель эргономичности.
Один из ярких примеров нестандартного заказа, реализованного нашей компанией, — 14–метровые ворота для Эрмитажа. Не менее интересный — один из крупнейших столов в стране, изготовленный для саммита Россия — Африка. То есть отдельная ниша — это крупные MICE–проекты.
У вашей мебельной компании богатое портфолио по сектору b2b. Поделитесь опытом: что важно для производителя, работающего в данном сегменте, — чего хочет заказчик?
— Многое зависит от типа мебели и её эксплуатации. Чтобы выстроить долгосрочные отношения с клиентом, важно прежде всего быть надёжным партнёром, то есть соблюдать сроки, поддерживать высокое качество продукции и предлагать удобный сервис.
На некоторых проектах действуют очень жёсткие графики: нужно быстро произвести, доставить и смонтировать. Особенно трудно, когда идёт речь о нестандартной мебели, ведь не все процессы можно автоматизировать и часть работы выполняется вручную. Но именно в этом и заключается ценность нашей работы: мы умеем решать сложные задачи.
Каковы ваши прогнозы на 2026 год?
— В условиях неопределённости сложно давать какие–либо прогнозы, но мы с позитивом смотрим в будущее. По оценке аналитиков "Сбера", с которой мы согласны, ожидается возвращение положительной динамики производства во втором полугодии 2026 года. Поэтому мы считаем, что в 2026 году производство в натуральном выражении вырастет почти на 4% — со 103 млн до 107 млн штук, а в денежном выражении рост превысит 10% — с 604 млрд до 670 млрд рублей.
