Самый рейтинговый петербургский телеканал отметил восьмилетие и открыл новый сезон. О том, почему ТВ рано хоронить, о причинах популярности и об особенностях коммуникации со зрителем — главный редактор 78 канала Алексей Сухоруков.
С чем 78 канал начинает новый сезон?
— Главное не меняется: мы информационный канал для Петербурга и про Петербург. Мы долго думали, что должны делать, чтобы быть конкурентоспособными. И поняли, что развлекательные программы, наверное, лучше сделают какие–то большие каналы. Реалити–шоу, художественные фильмы — тоже не наш профиль. Единственное, чего точно ни у кого нет, — это огромный объём информационного вещания о нашем городе. Не так, как это делают федеральные каналы: приезд официальных лиц, громкие происшествия и "бантики" на конец эфира про музеи. Мы живём в этом городе, живём его проблемами. Мы так же, как и наши зрители, ездим в метро, стоим в пробках. Мы понимаем, что важно знать именно сейчас. Так в этом году у канала появился новый девиз: "Живём Петербургом".
Но телевидение априори проиграет очевидцу, который оказался на месте происшествия и снял его камерой смартфона. Есть ли смысл пытаться конкурировать с соцсетями?
— Во–первых, мы уже давно работаем как большая мультимедийная платформа с сильным онлайн–присутствием и сформированным комьюнити, так что интернету себя совершенно не противопоставляем. И очевидцы становятся нашими помощниками — мы часто пишем в соцсетях: "Пришлите нам видео, если находитесь рядом с местом происшествия", — и люди откликаются, лента заполняется нужной нам картинкой. Но очевидец снимает с одной точки: это субъективная камера. Вот на днях было видео — задымление на Парнасе. Тревожная картинка — и всё. Люди просто делятся видео, а мы через 10 минут уже точно знали, что горит, есть ли жертвы. И это уже не просто картинка в ленте, которую пролистнул и ничего толком не узнал, — это информация, причём проверенная.
В помещениях 78 канала когда–то сидел телеканал, который пришёл в Петербург с концепцией новостей нон–стоп, но как–то не получилось, потому что в городе нет столько новостей. Отличная московская франшиза просто не взлетела. Почему у вас должно получиться иначе?
— Уже получается, и я с этого начал. Мы по–другому смотрим на новости. Не как москвичи, не как приезжие, не по канонам федерального канала "Берём от трёх жертв". Для нас новость — это то, что нас касается и о чём потом люди будут говорить. Недавняя история: какой–то коммерсант купил часть первого этажа в старом здании серого цвета и покрасил свою новую собственность в небесно–голубой. Выглядит чудовищно, разумеется. Как лоскутное одеяло. Кого это волнует? Жителей этого дома и жителей соседних домов, которые ходят мимо. В новостях этому можно уделить от силы 40 секунд. Или, если здание — памятник, раскрутить тему с градозащитниками, надзорными органами и профильными чиновниками. Но каждый, кто смотрит, он же примеряет это на себя. А что, так можно было? Кто вообще выбирает цвет? Что будет этому конкретному коммерсанту? А может, он хотел как лучше, но вкус подвёл? И сколько таких случаев вообще? Об этом люди готовы говорить на кухне, и мы такой разговор начинаем. Я называю это "добавочная стоимость". В любой информации она есть, а так как у нас реально большая редакция, несколько сотен человек, мы всё равно найдём что–то интересное.
Как это устроено технически?
— Мы построили сетку так, что первый выпуск "Происшествий" сейчас выходит в 10 утра, а вечером всё, что уже наработано, превращается в полноценные большие сюжеты, которые дальше идут в выпусках новостей. Потому что даже, условно, пожар в квартире заслуживает того, чтобы понять, почему это произошло. Это проводка, которая не менялась 70 лет, или дешёвый пауэрбанк загорелся. Вам же интересно? И мне интересно. А обычно в новостях скажут — причины выясняются. Мы же делаем новости с продолжением. И таким образом тема масштабируется.
Также у нас есть программы в формате "журналистика прямого действия", где мы приходим, смотрим, всё реально проверяем сами. Пришли в ресторан, заказали обед, вторая ведущая устраивается на работу в этот самый ресторан — рассказывает о том, как всё устроено внутри. У нас есть программа "Телекурьер", которую мы называем коммунальной неотложкой. Она реально завалена заявками: приезжайте, разберитесь, помогите. "У нас прохудилась крыша, нас затопило, нас чиновники не слышат". Мы приезжаем — и сразу появляются аварийки, начинают демонстративно откачивать воду из подвала во время прямого эфира и так далее.
Сейчас пытаемся сами формировать определённую повестку. Например, проверяем качество продуктов питания. Не ждём, пока это сделает какая–то общественная организация, а сами заказываем экспертизу и идём с результатами в Роспотребнадзор. Иногда бывает, что всё отлично, никаких претензий. И об этом честно говорим. Вот недавно мёд проверяли — что ж, качественный оказался мёд, все образцы прям хорошие.
Но флагман эфира — естественно, выпуски новостей. Они идут всегда намного выше средней доли канала. Сейчас у нас около 10 часов информационного вещания в сутки по будням. И материала хватает. Мы не придумываем новости, мы просто видим их там, где другие не видят.
Тем не менее телевидение теряет аудиторию, молодёжь бравирует тем, что не пользуется этим бытовым прибором. Как в 2025 году усадить человека перед телевизором?
— Нет такого способа. Но телевизор в 2025 году — это не телевизионный ящик, проводом соединяющий твою квартиру с некой мифической редакцией. Современное телевидение — это, по сути, фабрика контента. Вот мы сейчас запустили такую не свойственную нам познавательную программу для детей и любознательных взрослых, называется "Не вопрос". И сразу планировали её так, чтобы нарезать рилсы для интернета. Молодёжь, которая смотрит их в Сети, — они смотрят наш канал или нет?
Ещё пример. Когда в городе происходит что–то серьёзное, типа пожара на складе Wildberries, мы довольно легко научились переходить в моноэфир. Мы можем себе это позволить. Спокойно перекраиваем прямо по живому сетку. Резко увеличиваем выпуски новостей. Просто идём в непрерывный поток. У нас доля по Петербургу вырастает в такие дни в 2–3 раза по сравнению со средней. То есть зрители есть, и их много.
Третий вариант — фоновое смотрение. Мы сейчас обновили утренний формат, новая программа называется "Утреннее шоу". Утром новости всегда смотрят очень хорошо, а между новостными блоками была программа, где мы готовили, зарядкой занимались, танцевали, пели. Как на многих других каналах. И аудитория в эти минуты уходила. Это объяснимо — выучить новый танец хорошо, наверное, но может, лучше в выходные или вечером? Мне с утра вот совсем не до этого. Вы мне лучше расскажите, как до работы доехать. Или элементарно даже — во что одеться. То есть мы специально придумали: каждый час ведущий выходит на балкон и не просто сообщает, что температура воздуха 18 градусов, и живи с этим. Он выходит и говорит: ребята, если сейчас собираетесь, то я бы курточку взял, ветрище дует. Или рубрика, где просто пробки мелькают по очереди. Мы выделили пару десятков основных городских магистралей. И показываем каждый час — сколько баллов в центр и из центра. И это даёт очень высокую долю.
Но ведь всё это можно узнать в интернете...
— Именно. Но нужно на этом как–то сконцентрироваться, произвести действия. Сейчас все сервисы идут по пути формирования предлагаемого контента, делают выбор за вас. Мы аккумулируем информацию, необходимую, чтобы прожить день в нашем городе, и выдаём её в удобной, доступной форме, не отвлекая от привычных дел. От вас требуется только включить телевизор на правильном канале. А потом, я надеюсь, это станет привычкой.
