Малый бизнес не должен рассчитывать на поддержку просто за факт своего существования, а Петербургу прежде всего нужны субъекты МСП в технологическом секторе. О приоритетах – новый глава комитета по промышленной политике, инновациям и торговле Александр Ситов.
Малое предпринимательство у нас в обиходе в основном ассоциируется с торговлей и сферой услуг, а на самом деле всё–таки каков портрет МСП Петербурга?
— Портрет очень разный. Конечно, торговля в малом и среднем бизнесе лидирует по количеству задействованных там людей и по количеству компаний, которые постоянно то открываются, то закрываются. Но значительную долю уже составляют малые технологические компании, и именно они в этой сфере дают основной прирост ВРП. То есть приносят максимальную пользу Петербургу. Малые технологические компании фактически сами разрабатывают конструкторскую документацию, зачастую своими же силами или с помощью наших технопарков делают опытное производство, выпускают какую–то модель. Если модели удачные, они растут быстро, если новинка просто успешно конкурирует, то тоже растёт, хоть и медленнее. Весь цикл — фактически почти вся добавочная стоимость — сосредоточен в нашем регионе. И поэтому малая технологическая компания в промышленном наукоёмком секторе может давать в разы больший эффект для экономики города. Особенно с учётом мультипликации, потому что кооперационные цепочки эти компании тоже пытаются выстраивать внутри нашего региона, у них они не такие глобальные, чтобы всю страну или дружественные страны охватывать.
Насколько высокотехнологичным может быть МСП, потому что всё–таки, наверное, это больше — ну хотя бы по уровню затрат — уместно для крупных компаний?
— Здесь не соглашусь. Инвестиции в роботов, в автоматизацию малый бизнес делает, и достаточно активно. Купить, например, 3D–принтер по цене около 20 млн рублей малая технологическая компания с оборотом даже до 100 млн рублей может позволить себе. Петербург к тому же даёт субсидию на приобретение станков с ЧПУ или роботизированных систем — до 10 млн рублей, можно покрыть до 80% затрат, если это оборудование произведено в Петербурге, или от 30 до 50% — если иностранное.
То же самое на автоматизацию, на покупку оборудования через лизинг. И третий инструмент — мы сами предоставляем займы через наш фонд. Это считается микрокредитованием, но фактически давно уже вышло за рамки "микро", и при покупке оборудования мы даём займы уже до 20 млн рублей под 1% на оборудование, если это опять–таки произведено именно в Санкт–Петербурге. У нас много инструментов своих плюс инструменты Минпромторга, и мы считаем, что малые технологические компании даже при недостаточности собственных средств могут шагать вперёд вполне уверенно.
Какова роль технопарков в развитии МСП?
— Сама идея очень правильная, и она доказала свою пригодность начиная от MIT, где первые технопарки создавались, а потом об этом были написаны научные труды. Это знаменитая тройная спираль инноваций: связь науки, бизнеса и государства. То есть все находятся в постоянном взаимодействии, для начинающих есть ресурсы коллективного пользования, обеспечивающие удобный старт, наука понимает, что нужно промышленности, — возникают коллаборации. Эта идея у нас работала не очень хорошо поначалу, но с перезапуском нашего технопарка и национальных проектов — набирает обороты.
Так, например, в рамках импортозамещения появились дополнительные субсидии. Здесь как раз технопарк Санкт–Петербурга является уже несколько лет лидером по привлечению вот этих средств в малый и средний бизнес по конкретным направлениям. KPI директора технопарка теперь — это привлечение в том числе федеральных денег, помощь нашим МСП в получении этих средств. По этому показателю мы лучший в стране оператор Агентства по технологическому развитию, уже несколько миллиардов рублей федеральных денег малый и средний бизнес по направлениям создания беспилотных систем и различного реверс–инжиниринга получил. Мы видим большую перспективу в развитии этих направлений, но не забываем и о других, взаимодействуем активно с вузами. Уже заключены договорные отношения с достаточно большим количеством университетов. Пока технопарк ещё не везде присутствует, но мы будем расширять контакты. Начали строить НТЦ "Беспилотные авиационные системы", где, очевидно, будет ещё более глубокое взаимодействие. И вузы будут присутствовать, и их студенты, которым мы будем помогать начать своё дело от идеи до рабочего бизнеса, и крупные корпорации, которые точно так же всё больше взаимодействуют с технопарком.
Плюс мы видим перспективу, особенно в ИНТЦ, который в Петербурге только что создан. Буквально в марте город Санкт–Петербург стал третьим участником инновационного технологического центра "Невская Дельта", и мы в этом году начнём приём в резиденты. Формально ИНТЦ — это тоже большой технопарк, где участвуют уже несколько вузов, есть, соответственно, город, есть проекты Российской Федерации, и вот эти коллаборационные цепочки будут там более плотно выстраиваться, в том числе — Центры коллективного пользования для превращения идеи студента, профессорского состава в промышленную модель. Нам как раз не хватало опытного производства, чтобы такие проекты дошли до исполнения, и не хватало взаимосвязи прямой, настроенной, с потенциальными крупными заказчиками, которые говорили бы, что им нужно.
Немножко отвлекаясь от малых технологических компаний, к малому бизнесу вообще. Можно ли сформулировать принципы и логику, из которых исходит город в поддержке малого бизнеса?
— Нам нужно использовать наши сильные стороны и развивать то, что приносит наибольший эффект для Петербурга. Мы лидеры в радиоэлектронике, фармацевтике, сильный кластер всегда был и будет в судостроении.
А при чём здесь малый и средний бизнес?
— Вот смотрите. Что такое беспилотная авиационная система, которая сейчас в приоритете? Туда шагнули не авиапроизводители: их там 10%. 90% — это радиоэлектроника. Из 72 предприятий беспилотных авиационных систем подавляющее большинство — субъекты МСП. Они имеют приоритет в получении поддержки, для них создаются технопарки, чтобы было проще произвести продукт на готовом опытном производстве, дальше уже договариваться о развитии собственного производства, уже испытав изделия и представив результаты будущему заказчику. В фармацевтической отрасли тоже есть такие примеры, в судостроении меньше, но там длинные производственные цепочки, в которых есть место для малого бизнеса. В других отраслях, на мой взгляд, регулирующая роль города должна состоять в создании максимально равных конкурентных условий и удовлетворении потребности жителей. Мы не должны субсидировать любой малый бизнес просто потому, что он есть.
Например, нестационарную торговлю мы рассматриваем как начальный этап бизнеса, уместный там, где это необходимо. Например, если брать центр города, то здесь достаточно у нас коммерческих помещений на первых этажах домов, в торговых центрах, которые, по всем нашим подсчётам, для города в рамках налогообложения более интересны. Поэтому в центре, по нашему мнению, торговля должна уходить от нестационарных форм, за исключением эксклюзивных вещей: ларьков с печатной продукцией или летних террас ресторанов. В новых районах, где пока по какой–то причине недостаточно встроенных помещений, нестационарная торговля вполне допустима, если она платит налоги и соблюдает все нормы. Уверен, что такой крупный населённый пункт, как Петербург, должен развиваться именно с учётом в первую очередь благополучия граждан и равных конкурентных условий для всего бизнеса.
То есть нестационарные формы мы рассматриваем как некий временный вариант, компенсирующий отсутствие каких–то услуг, товаров в стационарном виде. Это не должно восприниматься как постоянный бизнес на долгие годы?
— Если действительно нет вокруг стационарной торговли, удовлетворяющей потребности граждан, то НТО может существовать и пять, и десять лет — сколько угодно. Начинать действительно с них удобнее, но если происходит развитие стационарной торговли и она вытесняет нестационарную, то это нормально, потому что для города это выгоднее по налогообложению, для граждан это приятнее по ощущению. Сейчас, если мы говорим о нестационарной торговле, идут сразу несколько процессов. Во–первых, переосмысление: нужно — не нужно для граждан, мешают ли объекты уборке и так далее. К тому же киоск должен, если он есть и нужен, соответствовать стилю города. Ничего нового нет, мы просто сейчас к этому стали внимательнее относиться. И раньше предприниматель был обязан сходить в комитет по градостроительству и архитектуре, получить проект благоустройства и в соответствии с ним сделать свой нестандартный торговый объект. К сожалению, мы можем констатировать, что в большинстве случаев такого не было. По нашим данным, примерно из 4 тыс. местных торговых объектов, которые находятся на городской земле, только меньше трети обладают проектом благоустройства.
Вы сказали, что ларьки — это некая стартовая форма развития бизнеса. То есть город, проводя их ревизию, пытается подтолкнуть бизнес к переходу на следующую стадию? Но многим удобно так, они самодостаточны, им не надо расти. Зачем вынуждать?
— Вполне официально в национальный проект развития конкурентной экономики сейчас включено существенное условие: малый и средний бизнес должен расти. То есть сейчас основная задача не увеличение количества, а именно рост бизнеса. Когда–то это была национальная цель, чтобы МСП становилось больше количественно. А сейчас нужно, чтобы предприятие за определённый период выросло не меньше чем на 20%. То есть цель нацпроекта поменялась. И под неё как раз сейчас, так как она только что поменялась, будут выстраиваться механизмы поддержки. Бизнесы должны расти, мы этому обязаны содействовать. А цели увеличивать количество субъектов МСП без увеличения их оборота/дохода у нас больше нет.
И здесь препятствием становятся специальные налоговые режимы, которые бизнес потеряет, если будет официально показывать рост. Разве не так?
— Специальные налоговые режимы по своей идеологии тоже нацелены на то, чтобы бизнес было комфортно начинать. Когда идёт дробление с целью искусственно сохраниться в этих параметрах — это несёт риски для предпринимателей, и налоговая научилась очень хорошо такие вещи отслеживать. И процесс обеления идёт, мы это видим по цифрам. Например, по сфере общественного питания налоговые поступления уже несколько лет увеличиваются примерно на 50% ежегодно. Это же не потому, что у нас ресторанов становится в 2 раза больше. Просто люди перестают пользоваться различными уловками, оптимизацией налогов. Для этого созданы удобные механизмы, когда на НДС, например, можно переходить постепенно, — бизнес, который зарабатывает больше, он совершенно спокойно переходит на 7%, на 15%, то есть начинает работать с НДС, ещё оставаясь на упрощёнке. А дальше любопытный эффект — этому бизнесу становятся неинтересны контрагенты, которые сидят на упрощёнке, потому что нет возврата налога. И они уже начинают формировать рынок поставщиков, которые работают с НДС. То есть экосистема заставляет малый бизнес становиться средним и крупным. Так это и должно работать.
В связи с этим вам не кажется, что несколько переборщили с самозанятостью? С одной стороны — великолепный проект, всё четко и удобно. Но именно из–за этого самозанятым в некоторых сферах быть лучше, чем даже ИП.
— Мы уже слышим некоторые мнения: например, на коллегии в Республике Татарстан министр и одновременно заместитель руководителя республики показывал свои расчёты, что место рабочее на заводе в 100 раз выгоднее для региона, для государства, чем самозанятый. Если считать мультипликативный эффект поступления налогов от любого рабочего крупного предприятия, особенно промышленного с большим коэффициентом вовлечённости и коллаборацией с другими предприятиями, — так, наверное, и есть. Я уверен, что правительство Российской Федерации в ближайшее время тоже начнёт высказываться по этому поводу. Могу сказать, что цель поменялась, как мы сейчас с вами зафиксировали, и под эту цель действительно механизмы будут меняться.
Александр Ситов
Давайте напоследок о сфере общепита, которая так важна для города как туристического центра. Какие там основные проблемы сейчас и какие там есть стратегии, направления развития?
— С общепитом мы настолько плотно начали взаимодействовать в рамках пандемии коронавирусной инфекции, что теперь буквально поимённо всех знаем, у нас постоянно идут диалоги, встречи, у них сильное отраслевое объединение, с которым мы общаемся постоянно. Поэтому проблемы их знаем хорошо. Основная — это кадры, как и у заводов, собственно говоря, то есть нехватка кадров на фоне восстановившегося туристического потока, восстановившегося потребления жителей города. Мы здесь тоже совместно работаем над рядом проектов кадрового обеспечения.
После кадров для общественного питания острой темой является сегодняшнее обсуждение форматов работы в многоквартирных домах. Эта проблема на повестке была всегда, но мы сейчас её в диалоге будем как–то обсуждать, решать. Потому что, с одной стороны, есть граждане, которые недовольны шумом, распитием алкоголя. Есть, соответственно, рестораны, которые хотят всё–таки торговать и работать, и одна из задач на ближайшее время — найти именно тот консенсус, где и бизнесу хорошо, и гражданам хорошо. Здесь не комитет является каким–то лидером, это Законодательное собрание, плюс мы, плюс бизнес–объединение, плюс граждане вырабатывают ряд позиций. И надеюсь, будет найден оптимальный вариант по параметрам, что такое ресторан. Конечно, никогда ни одно решение для всех хорошим быть не может, особенно если существуют такие противоположные позиции. Жители зачастую хотят меньше шума, больше комфорта, а предприниматели хотят больше зарабатывать. Но это нормально, потому что предпринимательская деятельность в первую очередь направлена на извлечение прибыли.
У любого жителя условной улицы Рубинштейна, на мой взгляд, есть прекрасная возможность продать свою квартиру, переехать в замечательную, гораздо более комфортную в более тихом районе и оставить бизнес в покое. Ну это моя личная позиция.
По нашему мнению, заработок бизнеса никогда не должен мешать комфорту жителей. Но мы будем искать компромисс. А на улице Рубинштейна — там большинство заведений достаточно крупные, их эта история, скорее всего, не коснётся.
