Пандемия пандемией, а наш рулевой — Центробанк. Даже на стройке!
Это может быть лозунгом нашего планирования и наших ожиданий. Ведь если ставка ЦБ не просто поднялась, но обещает улететь в совершенно непостижимые высоты, то девелоперским концернам только и остаётся, что молиться за здоровье г–жи Набиуллиной. Все мы наблюдаем, как стремительно стираются с лица города промышленные кварталы. Ещё немного — и никто и поверить не сможет в пролетарскую славу Выборгской стороны. А потому сколько места освободится от никому не нужных производителей. И на свободные от дыма и звона территории устремятся застройщики. Это совсем не преувеличение. В начале пандемии были такие слабые и нежные надежды на то, что город будет заниматься планами комплексного развития по большей части промышленных территорий, неспешно размышляя над тем, как их интегрировать в городскую среду, сохранив при этом отзвуки мануфактурного прошлого. Но ни эта слава, ни сама мануфактура, ни её кирпичный колорит оказались никому не нужны, а потому — только вперёд.
Это и вправду так. Все размышления над трансформацией серого пояса оказались бессмысленной тратой времени. Его трансформировала сама экономическая политика, и при этом влёт. Предприятия никому не нужны, кредиты в условиях такой учётной ставки они брать не могут, а потому дорога им только на выход. Упования на то, что девелоперы (по мере роста благосостояния) будут бережно и неспешно вплавлять новое в дышащее ароматом ушедшей индустриальной эпохи старое, на поверку оказались признаком совершенной наивности. Для разрешения от КГИОП на снос большей части зданий они всегда найдут какой–нибудь ветхий цех, который можно превратить в ангар для хранения велосипедов нового жилого комплекса (зелёная среда!). Ну или для фуд–корта именно этого ЖК, чтобы обеспечить ему автономное существование в любых условиях. И, вне всякого сомнения, именно этот вектор останется самым главным. Впереди проспект Обуховской Обороны, пора наконец полностью зачистить Обводный, и так далее. Уже несчётное количество раз все задавались вопросом, сколько жилья нам нужно. Ответ прост до неприличия: сколько угодно. Главное — чтобы здесь, а не в Сибири или ещё где–нибудь вдали. Недвижимость остаётся единственной формой гарантированных инвестиций. А потому скоростной поезд двинется именно в этом направлении.
Всё остальное будет приправой, не более. Основное блюдо можно сервировать как в Мурино, так и на Петровском острове, но плотность сервировки будет примерно одинаковой. И второе, что ожидать даже любопытнее, — что всё же получится в так называемых элитных зонах. Но островах шансов кажется не так много. Наверное, районы Советских или особенно Красноармейских окажутся в выигрыше, там просто плотность никак не нарастить из–за зелёных зон и уже существующих старых домов. Правда, и зелёные зоны не гарант, но всё же. А жилые дома XIX века (даже неказистые) так легко снести уже не удастся, это, пожалуй, одно из главных достижений последнего десятилетия.
Впрочем, есть места, в будущее которых всматриваешься чуть пристальнее, — прежде всего набережная реки Карповки, по обе стороны Каменноостровского вроде бы приближаются к реализации кварталы Н. Явейна и С. Орешкина, даже интересно, какой себя покажет на практике наша лучшая архитектура на нынешнем этапе. Впрочем, любопытно и то, что получится у Е. Герасимова в комплексе Futurist со старым хлебозаводом на Большой Зелениной, пока ар–деко выпекают вполне стильно. Ну а если и есть где ожидания более свежего нового, так это в районе створа Полюстровского проспекта и Невы в бизнес–парке "Полюстрово". "Теорема" вместе с С. Чобаном сделала там уже несколько очень хороших домов, а вкупе с кирпичным блоком В. Григорьева район вдруг стал сильно отличаться от своего окружения. Именно там шанс на качественную буржуазную застройку в прежде далеко не продвинутом (если не сказать, задвинутом) месте вполне реален. Будет здорово, если придёт продолжение, в особенности на набережной Невы.
Да, а сносить, кстати, остаётся только сталинки, и интрига есть, устоят ли они перед натиском нового жилья. И в этом наступивший год станет вполне показательным.
Ну а как же grands projets, скажете вы. Да, есть большие планы: новая экспресс–линия Москва — Петербург, причудливо реанимированный Орловский тоннель, метро, наконец. Но все уже привыкли, что это такие чарующие сказки для СМИ и их потребителей, на реальность никто вроде всерьёз и не рассчитывает (как, к примеру, и на завершение реставрации глубоко несчастной Консерватории). Впрочем, у нас есть и старые хлёсткие общественно значимые проекты. С едва ли не главным из них — "Тучковым буяном" — дело, правда, обстоит совсем не так, как было обещано. Как это ни парадоксально и ни прискорбно, но Суд там и вправду решили возвести, а отнюдь не один театр балета для Эйфмана, а зелень (и прочее), соответственно, кардинально урежут. Зачем был конкурс на парк и все громкие разговоры — необъяснимо. Но, коли слово можно дать, его можно и забрать. Это, собственно, ответ на все гражданские инициативы, как прошлые, так и будущие. Как, впрочем, и на все обещания построить музей блокады. Его ведь убрали ради Суда на Смольном мысу, но вернуть, правда, не решили. Параллельность миров власти и общества подтвердилась самым отъявленным манером. Явейна, лишившегося двух выигравших проектов, конечно, жалко, но нас, согласитесь, ещё поболее.
Городу же остаётся развлекаться мелкими парковыми зонами — к примеру, обещано благоустройство набережной у моста Бетанкура. А всеми бесконечно любимый "Газпром", в свою очередь, обещал сделать набережную Пьяной гавани раем для трезвых и весёлых. Ему однако же никто не пообещал взамен разрешить возвести офис на Охтинском мысу, там всё так долго тянется, что уже любой исход хорош, всяко лучше угрюмого пустыря будет.
Зато есть шансы у другой славной стройки — СКК. И в этом такой интригующий оптимизм. Уж если австрийцы конкурс выиграли, их пустили строить, они к делу вроде приступили, хоккейный чемпионат неотвратимо грядёт, потому его должны доделать. В том, что с инженерной точки зрения это наш самый сложный проект, сомнений нет. А потому и позитивная интрига есть. И хоть она, быть может, да вознаградится.
