МВД России опубликовало законопроект, согласно которому вся контрабандная (то есть ввезенная в Россию незаконно) и контрафактная (типа Abibas, Mike и др.) одежда должна уничтожаться. Милиционеры предлагают такую одежду сжигать или "ликвидировать методом дробления с последующим захоронением".
Такая формулировка будит воображение. Представьте:
милиционер, стоя над вырытым котлованом, произносит: "В этот печальный день мы
провожаем в последний путь костюм Hiugo Boss, он так и не успел повисеть на
плечах у российского гражданина". Голос милиционера срывается, он не может
говорить. Впрочем, сами авторы законопроекта настроены не шутливо. "Доля
контрабандной, незаконно произведенной и контрафактной продукции легкой
промышленности на российском потребительском рынке достигает более 50% (то есть
гардероб придется обновлять половине россиян). По этой причине бюджет страны
ежегодно недополучает около 300 млрд рублей", - говорится в пояснительной
записке к закону.
То, что милиция заботится о бюджете, конечно, вещь
естественная. Но за любой такой инициативой, как правило, стоят лоббисты, так
сказать, частного порядка. Вспомним: бульдозеры показательно давили пиратские
диски - это было на руку мировым киностудиям, вводились пошлины на иномарки -
радостно потирал руки местный автопром, далее по списку - водка, вино с
пестицидами, лекарства. Причем обычно подобная кампания - это многоходовая
операция с привлечением СМИ и других ресурсов. Поэтому в случае с контрафактом
не худо было бы, если бы главный врач России выступил по ТВ и заявил, что так,
мол, и так - ношение контрафактной одежды вызывает сыпь, и это в лучшем
случае.
Кто же стоит за законопроектом?
В
пояснительной
записке сказано, что предлагаемые меры ударят по вещевым рынкам и
стимулируют организацию современных торговых сетей. То есть умрут "черкизоны", а
цивилизованные ретейлеры расцветут. Вполне может быть. А могло быть так: купила
жена высокопоставленного чиновника сумочку Louis Vuitton, на следующий день
вышла на улицу и видит, что у всех такие же.
Да чтоб вам всем сгореть, подумала она и позвонила
мужу.
