Кудрин: все мы на минном поле

Алексей Кудрин дал интервью Ведомостям.

Ваши оппоненты предлагают вам снизить налоги, в частности налог на добавленную стоимость, тогда бизнес оживет и начнет поднимать экономические показатели.

У каждого кризиса есть фундаментальные причины. Причина нынешнего кризиса в том, что непонятна стоимость активов и объектов. Рынок просто молчит. Поэтому снижение налога на несколько процентов не окажет ключевого положительного влияния, зато обнажит бюджет, и возникнет проблема реализации накопленных социальных обязательств. Сейчас главное — вести себя предельно осторожно, проблемы нужно предотвращать, а не создавать. Экономику в нынешнем состоянии можно сравнить с минным полем: надо тщательно раскапывать каждую мину или обходить ее, не стоит бросаться на мины на танках. Мы не часто задумываемся, почему при маленьком дефиците экономика может расти, а частный сектор — расширяться независимо от правительственной фискальной поддержки. А сейчас при громадном вливании денег через дефицит и кредиты ЦБ ВВП падает. У экономики есть свои законы, не подвластные полностью ни госрегулированию, ни вливаниям. Это нужно всегда помнить. Госвливания денег во многих странах в период кризиса можно сравнить с капельницей для больного. Оно важно только до выздоровления, когда силы организма уже в состоянии самостоятельно поддерживать его активность. Но под капельницей невозможно поддерживать полноценную деятельность. Так же и с экономикой. А все меры господдержки надо оценивать, как они скажутся в будущем: пойдут они в плюс или просто придется расплачиваться с большим и дорогим госдолгом. Потом придется сокращать расходы и повышать налоги для обслуживания долга.

Не совсем ясно: обходить мины — разве это стратегия действий?

Каждая структура — банк или компания — должна сама создавать свою устойчивость, а не только надеяться на государство. Это стратегия.

Стимулирование предложения, а не спроса можно считать ошибкой правительства?

До кризиса мы поддерживали в основном спрос. Строительство дорог, зарплаты — это увеличение спроса. Так создавались пузыри в строительстве, торговле, недвижимости. Но они лопаются при низких доходах от нефти и низких расходах бюджета. Сейчас мы как бы пытаемся смягчить шок от их сдувания, поскольку эти отрасли тянули за собой много других отраслей и сейчас их сдувание очень болезненно. С точки зрения антикризисной политики правильнее поддерживать умеренный спрос, не пытаясь сохранить пузыри. Менее правильно поддерживать предложение, так как при перепроизводстве, проявившемся в условиях кризиса, это оттягивает время выхода из него.

А как вы оцениваете первый этап антикризисной поддержки правительства? Выбрана правильная схема поведения?

Абсолютно правильная. Долг наших компаний умеренный. К величине ВВП весь внешний долг корпоративного и государственного секторов составлял до кризиса 31% ВВП (а банковского — 14,5%). Это существенно меньше, чем в ведущих странах. Плюс у нас большие резервы. Государство должно страховать компании за счет резервов, так как причиной всему изменение внешней ситуации. Правительство облегчило возвращение долгов, а курсом рубля продлило период реструктуризации долга. Какие-то компании обернули долги в рубли, какие-то — в валюту. Мы создали хорошую подушку в корпоративном и банковском секторе.

Но все равно остается опасность, что многие российские активы уйдут за рубеж?

Часть активов уйдет. Это удержать невозможно. А отказались от программы ВЭБа потому, что в результате сейчас треть всех вкладов в банках — в валюте. Чтобы не брать курсовые риски, банк должен иметь пропорциональные активы в валюте. Часть кредитов надо выдавать в долларах, чтобы совместить структуру пассивов и активов. Доходило до того, что банки держали временно на счетах в ЦБ до $40 млрд свободных ресурсов под 1-2% и даже под 0%. Поэтому попрекать правительство ВЭБом не нужно. Это была быстрая мера и своевременная, но скоро ставшая ненужной — ведь рынок предложил значительно большее количество ресурсов.

А что вы думаете про поддержку «АвтоВАЗа»? Разве это правильно — напрямую его поддерживать из бюджета? Системной мерой это решение не назовешь.

Это градообразующее предприятие, его остановка приведет к серьезным социальным последствиям.

Какова роль банков в программе антикризисных мер? Президент Альфа-банка Петр Авен говорит, что без банков правительство никак не справится, но выживут только крупнейшие.

Это неправильно. В 1998 г. выжили как раз маленькие банки: как их было более 1000, так и осталась более 1000. У мелких банков на балансах нет больших рисков: они получают деньги клиентов и тут же кредитуют. Больше всего рисков грузили на себя самые крупные банки: они брали большие ресурсы у вкладчиков и вкладывали их в не очень эффективные долгосрочные активы — здания, земельные участки, девелоперские проекты, ценные бумаги. Казалось бы, у них на балансах хорошие активы — бумаги «Газпрома» и Сбербанка, например, но из-за падения стоимости этих бумаг на балансах банков возникли разрывы. А средние и маленькие банки не покупали такие активы, потому что у них просто-напросто не было ресурсов, а чаще всего пользовались менее волатильными госбумагами. Поэтому, как ни странно получается, больше всего пострадали крупные банки, которым больше всего и помогают. Первые 30 банков имеют 4,5 трлн руб. вкладов населения, а суммарно в банковской системе 5,9 трлн руб. Поддержка банков заключается в реальном сохранении вкладов и поддержке кредитования экономики. И самые острые проблемы банков — нарастающие невозвраты кредитов: в среднем за месяц они увеличиваются на 14%. И понятно, что пока все будет развиваться именно по этой логике.

Верность рублю

«Мои сбережения всегда хранились в рублях в Сбербанке. И даже когда мне уже были понятны все грядущие меры по девальвации, я сознательно решил не изменять рублю. Хотя сбережения мои отнюдь не маленькие. Я посчитал, что вопрос сбережений — вопрос, в какой валюте я хочу проводить расходы. Так как я хочу улучшить свое материальное положение в России, то меня беспокоит не валютный курс, а инфляция»