Натуральные материалы, ручной труд и старинные технологии — жителям больших городов всё больше нравится окружать себя предметами, которые прокладывают связь между технологичным мегаполисом и тихим деревенским бытом.
Грубоватый льняной текстиль, резное дерево, гончарная посуда. Инженер и художник Дмитрий Ткачёв создаёт керамику в ижорских традициях, рассказывая историю края в линиях, материалах и технологиях.
Маленькая живописная деревня Кошкино в Вистинском сельском поселении Кингисеппского района как будто создана для того, чтобы возвращаться отсюда к корням. Всего несколько дворов среди старых раскидистых деревьев.
Здесь и расположилась гончарная мастерская Karavanika, в которой её основатели возрождают традиционный ижорский промысел.
Дмитрий и его супруга Ольга приблизились к корням максимально близко: глину добывают здесь же, а вся керамика обжигается в дровяном горне. Таким же местные гончары пользовались сотни лет назад.
Из осколков и воспоминаний
Горн — особая гордость мастерской. Он воссоздан по аутентичному образцу XIX века. Единственный в своём роде. Исследуя тему ижорской керамики, Дмитрий вместе со своим единомышленником обнаружил в лесах деревни Большое Стремление, где некогда располагался центр гончарного производства, руины старинного горна.
Сделал эскизы, изучил вопрос — и построил точную копию, но с некоторыми нюансами. Например, в новом горне два слоя кирпича: внутри — тяжёлый, для уверенного нагрева, снаружи — лёгкий, пористый, чтобы дольше сохранять нужную температуру. Не очень канонично, но оправданно.
“
"Раньше при обжиге горн засыпали по плечо в землю. Было два приямка: один для того, чтобы растопить горн, второй — загрузить и выгрузить изделия. Второй приямок при обжиге замуровывали. Земля как бы держала горн, чтобы он не разваливался от высоких температур, и одновременно сохраняла тепло внутри. Но у меня была идея этот горн сделать так, чтобы его можно было рассмотреть, поэтому я решил построить его над землёй. А чтобы его не распирало, я его заковал в металл".
Дровяной горн для обжига.
Сейчас мастерская делает авторскую посуду и интерьерный декор в традициях народного ижорского промысла. Изучать историю локальной культуры оказалось так же увлекательно, как и создавать новые формы по её мотивам.
“
"При Ижорском музее мы с коллегами создали лабораторию по изучению нашего гончарного наследия и стали собирать информацию, осколки, уцелевшую посуду у местных жителей, у бабушек. Выпустили несколько книг совместно с Домом народного творчества Ленинградской области — "Ямбургская керамика", я сотрудничал с ними".
Всё началось в 2013 году. Дмитрий тогда уже интересовался народной керамикой, но главным образом как исследователь. Изучал сохранившиеся с XIX века залежи бракованных изделий. Они уцелели за ненадобностью — сами здания заводов после войны разобрали буквально по кирпичику, чтобы заново отстраивать разрушенное жильё, а керамические обломки посуды оказались никому не нужны.
“
"В окрестностях деревни Большое Стремление остались руины производства, в основном частные горны. Они были отдалены от деревни где-то на полкилометра — в целях пожарной безопасности, и окружали её таким ожерельем. В лесу остались фундаменты. И при каждом таком производстве, его называли горшечным заводом, была куча с браком. Перебирая эти кучи с осколками, мы воссоздали более 40 гончарных форм, которые бытовали на территории Петербургской губернии, в Ямбургском уезде, и создавались ижорскими мастерами".
Своими руками
Исследовательская работа шла свои чередом, но однажды на один из праздников в деревню Вистино приехал народный мастер России Николай Подрезов. Он привёз с собой гончарный круг. Дмитрий впервые прикоснулся к живой глине. Впечатление оказалось сильным.
“
"Я сел, попробовал и понял, что без этого больше жить не смогу. Когда мы стали воссоздавать эту посуду, я понял, что если что-то и нужно делать, то надо вообще ставку делать не на художественность, а именно на качество, на технологические особенности этих изделий".
Так и появилась сначала одна мастерская, в Кошкино, потом — вторая, социальная, в Ижорском музее. Её оборудовали при поддержке крупного спонсора и правительства Ленинградской области 5 лет назад. Там проходят занятия с детьми, а в самом музее — экскурсии: у людей проснулся интерес к ижорской культуре. Во многом благодаря глиняным черепкам и керамическим осколкам, найденным на деревенских окраинах.
“
"У нас экскурсионные группы по 60 человек, плюс индивидуальные туристы. Приезжают в основном из Москвы, Санкт-Петербурга. Для деревни это очень много, и всё это началось как раз после развития темы керамики, популяризации гончарного промысла Ямбургского уезда".
Мастерская в Кошкино — не заводских масштабов. Крупного производства здесь нет. Зато есть творческая веранда, где летом проходят мастер-классы. Тут собирают панно из полевых трав и делают керамические блюда в форме рыбок. Рельефные рёбра несут не только эстетическую, но и физическую нагрузку: с ними блюдо обретает стабильность и держит заданную форму при сушке. Идея тиражировать образ рыбы появилась в самом начале творческого пути — для Ижорского музея нужно было придумать сувениры. Морская тема подходила как нельзя лучше: рыбный промысел в этих местах всегда был важной частью экономики.
“
"Рыбка у меня получилась. Но так как она длинная и узкая, при сушке её иногда выгибало. Или она лопалась. Я долго не мог понять, что же происходит. Но потом как технолог всё же разобрался — в материале происходит натяжение при неравномерной сушке. И для того чтобы это натяжение как-то убрать, я вынужден был ввести вот такую анатомическую особенность. То есть хребет с рёбрами. И при таком рисунке рельефа рыбка очень хорошо сохнет и уже не происходит выкручивания материала".
Ижорская смекалка
Изучая местные осколки, Дмитрий обнаружил, что у всей ижорской керамики есть характерная черта: каждый горшок, кувшин и миска имеют выраженное донышко, как бы подставку. С одной стороны — красиво. Но чаще всего такие вещи делаются не только для красоты. Значит, за этим стоит что-то ещё. И выяснилось, что эта конструктивная особенность обусловлена технологией изготовления. Благодаря ей можно было значительно упросить и ускорить процесс глазурования.
“
"Ижоры покрывали посуду поливанием и окунанием. Смотрите: если мне надо покрасить внутри, я могу глазурь кружкой зачерпнуть, сюда вот налить, прокатать, вылить — всё. Получилось. А как снаружи? А вот здесь как раз используется ножка! Берешься за неё, окунаешь и вытаскиваешь. То есть это — ручка для окрашивания!"
Когда в Петербурга появилась доступная фаянсовая посуда, которая начала вытеснять простые керамические глиняные горшки из городских домохозяйств, местные мастера стали наносить на внутреннюю часть своих изделий слой белой глины. Вряд ли этот наивный приём мог ввести в заблуждение покупателей, но таким образом керамика начинала соответствовать моде того времени. Дмитрий тоже делает часть посуды белой изнутри. Но, конечно, с учётом изменившихся возможностей.
“
"Я понял, что не обязательно красить изделие глиной, чтобы оно было белое, а можно использовать просто белую глазурь сразу. Таким образом родился образ традиционной ижорской посуды, белёной внутри".
В лавке, заполненной главным образом посудой во всем её многообразии — например, тут есть и напольные вазы, и салатники, и даже традиционная форма для запекания омлета в печи, — выделяются маленькие фигурки подбоченившихся всадников. Это так называемые "комодные" игрушки. Их создавали в основном для коллекционеров. Некоторые из этих игрушек подозрительно похожи на памятник Александру III. Подозрения имеют под собой веские основания и вскоре подтверждаются: действительно, ижорские мастера вдохновлялись работой Павла Трубецкого.
Ранние игрушки, которые нам попадались, — это просто мужички в сюртуках, каких-то колпаках на голове, в зависимости от моды. А вот эта игрушка — уже начала ХХ века. Как утверждается, ижоры торговали на Знаменской площади, на петербургских ярмарках, и в этот период там поставили конную скульптуру Александра III. Его образ настолько напомнил ижорам об их свистульке, что они приехали в гончарные мастерские, наклеили своим мужикам погоны, надели папаху. И с тех пор традиционная ижорская свистулька оказалась похожа на императора.
Дмитрий понимает, что теперь основной потребитель ремесленной гончарной керамики — не жители окрестных деревень, а горожане, которые хотят добавить своей цифровой повседневности обаяния сельской жизни. Но вряд ли захотят ради него жертвовать привычным уровнем комфорта. Поэтому Дмитрий изменил старинную технологию обжига и состав местной глины. Посуда стала гораздо прочнее и долговечнее. Теперь ижорскую керамику, которая напоминает о традициях этого края, можно использовать по прямому назначению в традициях уже городского быта, неразрывно связанного с микроволновками и посудомоечными машинами.
