"Газпром" в Петербурге за всё платит и как будто ничего не требует взамен
Новогодний подарок преподнесли петербуржцам 28 декабря. Компания "Газпром" презентовала проект своей третьей башни — 555–метрового небоскрёба в форме экспоненциальной логарифмической спирали. По мысли компании, с его появлением на побережье Финского залива сложится гармоничный архитектурный ансамбль из трёх современных высотных зданий.
Хотели жители именно такой высотный ансамбль или не хотели, вопрос не стоит. От исторического центра удаление значительное. Да и сложные конструктивные решения, предложенные архитекторами, — вполне себе дань архитектурной моде метамодернизма. "Лахта Центр" тоже ругали, а теперь выкладывают в "Инстаграм" селфи на его фоне.
Важнее другое: с приходом "Газпрома" у города появилась надежда сохранить статус Северной столицы и решить хотя бы часть застарелых проблем (например, с транспортом). При этом властям города это как будто ничего не стоит. Или это только кажется?
Согретые газом
О том, какую роль "Газпром" способен сыграть в городской экономике, "ДП" писал уже неоднократно. По мнению экспертов McKinsey, в будущей борьбе мегаполисов за влияние принципиальной будет "прописка" крупнейших корпораций — компаний с выручкой свыше миллиарда долларов, способных выступать точками притяжения для других бизнесов, компетенций и высокооплачиваемых специалистов. Так вот, в Петербурге половина таких компаний — это "дочерние" предприятия "Газпрома".
Самая очевидная польза — налоги. Случайность ли, что переезд газового гиганта совпал с готовностью Смольного покорить рубеж в 1 трлн рублей доходов? Пока о роли нефтегазового сектора для казны у нас говорят неохотно.
До перерегистрации доля нефтегазовых доходов в городском бюджете оценивалась в 4–6%. Официальный переезд должен был добавить ещё примерно 0,5 п. п.: 40 млрд рублей в 2022 году — такова публичная оценка президента Владимира Путина. Однако важно помнить и про мультипликативный эффект. До четверти поступлений в городской бюджет — это налог на доходы физических лиц, а зарплаты в Петербурге самые высокие именно в нефтегазе (200 тыс. рублей против 120 тыс. в сфере ИТ / телеком). С этих зарплат потребляются услуги, а с них, в свою очередь, ещё и платятся налоги. Короче говоря, без "Газпрома" триллиона в казне могло ещё долго не набраться.
С другой стороны, "Газпром" принёс в Петербург свои социальные программы и проекты развития. Причём сделал это с размахом, характерным скорее для городов, где ведётся добыча ресурсов. Например, 18,91% всей программы "Газпром — детям" приходится именно на Санкт–Петербург. Опережают нас по объёмам получаемого финансирования только Новгородская область и Краснодарский край, тогда как Москва и Подмосковье этой помощи не имеют.
Согласно последнему отчёту об устойчивом развитии, ПАО "Газпром" реализует масштабную программу поддержки развития города. Впрочем, конкретных сумм общество не предоставляет, есть лишь косвенные свидетельства: "Только в 2020 году площадь благоустроенных “Газпромом” территорий города Санкт–Петербурга составила около 40 тыс. м2, замощено более 28 тыс. м2 тротуаров, установлено более 9 тыс. погонных метров гранитного бордюра, высажено более 300 кустарников и деревьев", — говорится в документе.
Отдельно можно отметить программу перевода на газ городского общественного транспорта. Хотя для "Газпрома" это, конечно, не одна только социальная ответственность, но и расширение рынка сбыта, то есть в значительной степени всё–таки инвестиция. Так же как и все планы по преобразованию Приморского района, в котором теперь формируется новый деловой "Газпром–квартал". Топ–менеджеры хотят сохранить качество жизни, которое у них было в Москве, и это не может не сказаться благотворно на инфраструктуре.
На своём уровне
Частый гость на торжественных мероприятиях "Газпрома" — губернатор Петербурга. Для Смольного это всегда приятный повод: результаты конкретные, деньги газпромовские, всегда можно рассказать общественности о большой совместной работе. Злые языки подмечают: городское правительство нередко заигрывается и тянет одеяло на себя, что не может не раздражать инвестора. Впрочем, едва ли это становится поводом для конфликтов. Как говорят политологи, при всём могуществе "Газпром" уже давно не участвует в публичной политике. Не интересуют его и петербургские подковёрные склоки.
"У него нет непосредственно с ним аффилированных депутатов Законодательного собрания или муниципальных депутатов, — говорит политолог Дмитрий Солонников. — Радиостанция "Эхо Москвы в Петербурге” принадлежит “Газпром медиа”, но нельзя сказать, что “Газпром” с её помощью оказывает какое–то политическое влияние на ситуацию в регионе. Мне казалось, что после прихода в Петербург у корпорации может появиться более заинтересованная позиция как минимум во влиянии на муниципальную власть, руководящую территорией, где находятся офисы "Газпрома". Казалось логичным помочь избраться там своим людям. Но нет, этого тоже не произошло".
"Мы привыкли, что “Газпром” является инструментом всё–таки не внутренней, а внешней политики, — добавляет политолог Андрей Таннер. — Ждать, что “Газпром” будет как–то влиять на политическую ситуацию, проводить своих депутатов, вице–губернаторов, я бы не стал. В том числе потому, что ему в общем–то не требуется самому играть в эту игру, достаточно использовать связи на самом высшем уровне. Всё, что нужно, он получит".
Подобная культура решения проблем характерна не только для Петербурга. Например, ПАО "Газпром нефть" в бытность "Сибнефтью" активно участвовало во всех политических процессах в Ямало–Ненецком автономном округе. Как минимум треть, а иногда даже половина представительных органов власти контролировалась компанией. Сегодня всё это в прошлом.
"Эта практика сохранялась и после перехода компании под контроль “Газпрома”, но в последние лет восемь она стала затухать, а в последние пять лет, я бы сказал, произошла уже полная деполитизация процессов в регионах присутствия, — рассказывает политолог и медиаменеджер Станислав Дейнеко. — Сейчас есть более понятные и куда менее “токсичные“ механизмы взаимодействия с исполнительной властью субъектов и муниципалитетов. Нет необходимости ни махрового лоббизма, ни чёткого контроля городского бюджета".
Хотя, если вспомнить историю, открытые конфликты тоже бывали. Так, в конце 90–х шуму наделала избирательная кампания мэра Надыма Владимира Гомана, который не поделил с "Газпромом" объём поступлений в местный бюджет и открыто выступил против топ–менеджмента корпорации. Он возил избирателей в Катар и Дубай, рассказывал, что в Надыме может быть так же, за счёт чего смог набрать серьёзное влияние и даже занял второе место на выборах губернатора.
Сегодня такого рода конфликт между госкорпорацией и властями кажется в принципе невозможным. Но значит ли это, что вообще не может быть противоречий? В конце концов, губернаторы тоже рано или поздно уходят. А когда на стол президенту принесут кандидатуры новых — неужели где–то в кулуарах "Газпром" не попытается сказать решающее слово? Политологи говорят: возможно — да, возможно — нет. Но как в действительности решаются такие вопросы, не скажет никто.
