Чуть не каждый раз спорят, надо ли его сохранять и как. Похоже, что в этом вопросе не хватает регулирования.
Многие улицы и дворы Петербурга были заасфальтированы поверх старых мощеных мостовых. С годами то тут, то там камень снова проглядывает в ходе дорожных работ.
Порошок из Италии
В XIX веке асфальт считался прогрессивной технологией и чуть ли не туристическим аттракционом. Журнал "Всемирная иллюстрация" в 1892 году опубликовал любительскую фотографию, как толпа зевак наблюдает за "устройством асфальтовой мостовой на Большой Конюшенной улице по новому способу" генеральным подрядчиком "Высочайше утвержденное товарищество асфальтовых работ". В заметке рассказывалось, что рабочие делали выемку на глубину 10 дюймов, сняв верхний слой булыжника, а нижний слой оставляли, чтобы на него уже залить бетон, а сверху засыпать асфальтовый порошок — "приготовляемый в Италии, из руды Сан–Валентино, в Анконе". Как можно предположить, нижний слой булыжника, оставляемый при такого рода асфальтировании, в основном и сохраняется в городе.
С тех пор все перевернулось, к асфальту все давно привыкли, мода изменилась, и с комфортной городской средой больше ассоциируется мощение в его новых итерациях — например, полированная гранитная плитка, какую укладывают на деньги доброжелателей на центральных улицах города. На туристических объектах, таких как Дворцовая пл. или Замковая ул. (что возле Инженерного замка), мощение в стиле исторического возобновлено уже в позднейшее время. Хорошо сохранившихся подлинных достопримечательностей такого рода не так много. Неслучайно ремонт покрытой старым диабазом ул. Репина на Васильевском острове в свое время вызвал скандал (активисты утверждали, что работы были выполнены некачественно), как и недавние планы по перекладке булыжного участка Шлиссельбургского шоссе в Усть–Ижоре (о последнем проекте см. "ДП" № 46 от 08.04.2020).
Булыга под расписку
Последний же громкий случай произошел недавно на пр. Римского–Корсакова в ходе ремонта асфальтового покрытия во дворе дома Семенова (№ 39). В июле заказчик работ (муниципальное образование "Адмиралтейский округ") направил в КГИОП заявление об обнаружении старого мощения, обладающего признаками объекта наследия. Комментарии муниципалов оперативно получить не удалось, активисты же говорили, что уведомить о находках рабочие не спешили до тех пор, пока о них не стало известно общественности.
По центру двора обнаружилась булыжная мостовая, а вдоль стен — брусчатка. При этом предметом охраны памятника — дома Семенова — ни то ни другое не является, хоть камни и находятся на его территории. "Как оказалось, камни держатся крепко, слой асфальта над ними очень тонкий, его можно снять руками. Если бы подрядчик снимал асфальт вручную, мощение не было бы повреждено", — заявляли в ВООПИиК. Позднее во ФГБУН "Институт истории материальной культуры РАН" установили, что отчасти покрытие относится ко второй половине XIX века, отчасти — к 1930–м годам (отметим, что предвоенные годы — последний период, когда мощение булыжником широко использовалось в нашем городе).
Градозащитники настаивали на сохранении и реставрации открывшихся участков. Но камни было решено демонтировать, пронумеровав их, и вновь уложить на двух наиболее сохранившихся местах у стен здания, подстелив под низ гидроизолирующий материал. При этом изменятся вертикальные отметки (опять же для улучшения гидроизоляции). В КГИОП распространили заявление, в котором сообщили, что оставшиеся камни после складирования во дворе "передадут ВООПИиК на ответственное хранение" (в чем можно увидеть сарказм, дескать, получите, распишитесь).
В комитете также пояснили со ссылкой на инженеров, что в существующем виде сохранение мощения невозможно, потому что оно пропускает воду, "что приводит к подтоплению и намоканию подвалов и фундаментов здания".
Как решалась эта проблема исторически, там не уточнили. Впрочем, на совещаниях шла речь о том, что для улучшения отвода воды можно понизить уровень дождевого колодца во дворе, который, дескать, все равно вскоре потребует замены.
Вне закона
В ВООПИиК опасаются, что согласованные КГИОП работы приведут к полной утрате подлинности исторического мощения. Любая перекладка коммуникаций уничтожает старую мостовую, сколько в Петербурге перекопано дворов — не счесть, поэтому внимание градозащитников к таким с виду неприметным объектам объяснимо, сказал "ДП" координатор "Живого города" Дмитрий Литвинов.
"Мы увидели, что мостовая на большом протяжении находится в хорошем состоянии. Если ее восстановить, она стала бы еще одной местной достопримечательностью, в которой можно было бы увидеть, как выглядели дворы раньше, до того, как их повально залили асфальтом", — считает он. Активист привел в пример европейские города, где старое (или сделанное под старину) мощение сохраняется на больших участках улиц.
В России, добавим, тоже есть такие города, например Калининград, где в диабазе остаются даже магистрали (правда, на проезжих частях его дорог оставлены не только камни покрытия, но и не действующие более трамвайные рельсы…). Градозащитник полагает, что "в данном случае можно было найти какие–то решения по сохранению мощения" и "если что–то можно сломать, не обязательно это делать".
При этом юридически сохранившееся под асфальтом мощение не защищено, в отличие от открытых его участков (сохранения которых в ряде случаев требуют, например, режимы охранных зон). Оно как будто и не существует, пока его не откопали. "Может быть, эта ситуация (на ул. Римского–Корсакова. — Ред.) даст толчок к попытке это как–то больше (законодательно. — Ред.) регламентировать", — рассуждает Дмитрий Литвинов.
Хотя мощеные улицы часто критикуют за неудобства для автомобилистов и пешеходов, все зависит от того, где и как они сделаны. Профессор кафедры транспортных систем СПбГАСУ Андрей Горев считает, что такие проезды вполне могут быть частью транспортной системы современного города.
"Почему нет? Это же не магистральные улицы. Соответственно, там движение минимальное, с минимальной скоростью. Если это формирует ландшафт, среду, то почему это надо убирать? Пусть будет, конечно", — полагает эксперт. За границей мощение на отдельных участках улиц используется для успокоения движения. Это сравнительно дорого, поэтому у нас так пока не делают, ограничиваясь лежачими полицейскими.
