О чем заставляет задуматься намерение лакировать территорию под памятник Блоку.
Кажется, ответственным ведомствам нашего города стоило бы составить поминальничек, каких еще памятников нам не хватает. И дальше просто упрямо сражаться за реализацию. А то вот Ф. Ушакову ставят, а графу А. Орлову–Чесменскому или С. Грейгу (та же Чесма, даром что шотландец) или графу Ф. Апраксину (Гангут) — нет. Непорядок получается. Или всё оттого, что Ушаков необъяснимым произволом Божьей милости стал святым? Или вот Чайковский — вскорости к ограде стадиона Лесгафта прилепится. А Мусоргскому — что же, одним только бюстиком обходиться? "Борис Годунов" ведь сильно актуальнее всяких карточных страданий. Уж не говоря про Бородина, воспевшего русских богатырей.
Ну и так далее. Все имеют право на бронзового истуканчика, хоть дважды Герои Социалистического Труда, хоть неустанно оплакиваемого Союза. Но теперь подоспел черед Александра Блока.
В этой связи срочно требуется последний квартал улицы Декабристов вычистить, замостить, отполировать до мещанского блеска — и вмуровать туда Блока. Куда он смотреть будет? На Пряжку? Или станет вглядываться в силуэт Валерия Гергиева, перелетающего из Мариинки–2 в нее же, только 3? Вопрос сложный, как и все связанное с ориентацией в наше время. Это с радугой все просто: сияет, понимаешь, как свастика, никак не победить злодейку. А вот куда повернуть поэта — неясно.
Тут вспомним: что среднестатистически вам сразу вспомнится из Блока? "Дом, улица, фонарь", "дыша духами и туманами" ну и "белый венчик из роз". Понятно, что те, кто сдает ЕГЭ, и этого знать не должны, но в принципе это — стандартный такой набор. Но даже на его основании — согласитесь — заметно, что Блок не вяжется с выдраенностью, напомаженностью и лакированностью. Можно не вникать в биографию, достаточно ограничиться условным клише. Да, собственно, и его последний адрес ему вполне под стать, он здесь довольно долго жил — с 1912–го до самого ухода в 1921–м. Странное, угрюмое место. Самый что ни на есть край города, хотя и рукой подать до центра. Вид из окна — на порт и склады. В начале XX века там было, естественно, поживее, суета; но после революции наверняка царило полнейшее запустение. Стоишь в его квартире, смотришь из окна, и даже жалко Блока, бедного, становится. Эк куда его судьба занесла. Но зато характера много. Примерно как с Достоевским — рынок и сейчас определяет все в "его" месте, мусора жизни много, густо, шумно. А у Блока — пустынно и тихо. В этом смысле сама местность — памятник поэту. Если ее вылизать и нашим привычным гранитом уделать, деревья подстричь, кустики посадить, цветочки — совсем другое место получится. Нет, для девелоперов, конечно же, будет лучше, район обретет требуемый продажный лоск. Зато колорит уйдет. И станет квартира поэта совсем странной, совсем ни к месту.
Но ни об этом не думают, ни о том, что памятники могут быть знаками — символами, если хотите. Рука, прикрывающая ухо, была бы более сильным памятником Чайковскому, чем любая бронзовая статуя, она бы что–то нам говорила, что–то хотелось бы услышать. Да и лазерная проекция венчика из роз в воздухе над мрачнеющей на краю города улице внесла бы что–то неожиданное, столь же причудливое, как и непостижимый финал "Двенадцати". Или, к примеру, сияние "Розы и креста" в ночи. Но, видно, скифы мы, азиаты, все нам идолов хочется — странно, кстати, что не золоченых. Ну пектораль бы в воздухе засверкала, но ведь тоже знак. Вот говорят, что победили мы печенегов, половцев, но, видно, многое у нас от них осталось. Так и тянет каменных баб уж если не в степи, так в городе поставить. Но мужиков, правда, сильно больше. Никакого равенства.
