Деловая активность по всему миру резко восстанавливается, но законы эволюции никто не отменял. Выживет самый приспособившийся.
Работники статистики почти каждый день радуют хорошими новостями. В США все признаки V–образного восстановления. В июне число рабочих мест выросло на рекордные 4,8 млн человек, а безработица упала с 14,7 до 11,1%. У американского властителя тоже свой "референдум", и все ресурсы брошены на реанимацию экономической активности. Пока получается даже лучше экспертных ожиданий.
Все очень неплохо и в России. Индекс PMI, рассчитываемый на основе опросов менеджеров, практически вернулся к докризисным уровням.
Ориентированный на сферу услуг PMI Service в июне вырос с 35,9 до 47,8 пункта, общий индекс деловых настроений PMI Composite восстановился с 35 до 48,9 пункта.
Все, что ниже 50 пунктов, формально считается кризисом, но именно в России эти индексы еще до коронавируса уходили в отрицательную зону.
Оперативные данные по финансовым потокам тоже обнадеживают. Мониторинг ЦБ на последней рабочей неделе июня зафиксировал отклонение входящих платежей от "нормального" уровня (средний по январю–февралю) до 7,6%, с 15,7% неделей ранее. А если убрать из статистики добычу полезных ископаемых и госуправление, то отклонение составляет всего лишь 2,7% против 11,8% неделей ранее.
Иными словами, потребители вернулись к прежним тратам. Это хорошо видно и по Петербургу. Похожий индекс Тинькофф банка, но сегментированный по регионам, свидетельствует даже о росте потребительской активности в городе. Люди потратили в последнюю неделю июня на 1% больше денег, чем тратили в феврале (в Ленобласти — на 7% больше).
Надолго ли хватит этого позитива — вопрос. Понятно, что деньги залежались, сформировался отложенный спрос. Кому–то надо всего лишь обстричь космы и купить панталоны, а кто–то хочет вернуть через потребление вкус прежней жизни. К осени этот флер рассеется, мы увидим более реальную картину потребления и пересчитаем трупы бизнесов, оказавшихся не в силах адаптироваться. А где трупы бизнесов, там и проблемы в балансах банков. Именно поэтому вместо буквы V для восстановления эксперты чаще используют символ квадратного корня.
Но это макроэкономический уровень, мир больших чисел, в котором живут экономисты. А на микроуровне актуальным становится затертый до дыр мем бизнес–тренеров, интерпретирующих китайский иероглиф "кризис" одновременно как "опасность" и "возможность". Чтобы разгадать доминирующие тренды, много фантазии не надо. Согласно все тому же индексу Тинькофф, в Петербурге доля онлайн–платежей выросла с февраля на 20%. В моем жилом комплексе за время самоизоляции открылось три новых пункта выдачи посылок, и к каждому выстраивается аккуратная очередь из соблюдающих дистанцию граждан.
Но и старые бизнесы способны подавать пример. На наших глазах крупные ретейлеры проявили чудеса мобильности и смогли за считаные недели наладить систему доставки, что позволило резко нарастить выручку и потеснить так называемый "малый бизнес", смысл которого часто сводился к 24–часовой продаже алкоголя под крышей национальной диаспоры. Июньский рост акций X5 Retail Group сразу на 20% после обещания посреди кризиса увеличить в 1,5 раза дивиденды — хороший тому пример. Та же история с ресторанами. Кто–то добавил доставку пиццы и нарастил лояльную базу за счет скидок, а кто–то так и сидит на высоком ценнике, ожидая мифической господдержки (как будто за столько лет не выучили классический урок либерализма о роли государства в экономике).
Надо перестраивать бизнес–процессы, а это — понятно — делать очень не хочется. Но если в "мирное" время все перемены можно было отложить на завтра, то в кризис времени больше нет.
