Россия нашла себя на рынке инноваций. Отечественные ученые работают над созданием детектора лжи высокой точности. Уже сделали опытный образец — обычный полиграф соединили с магнитно–резонансным томографом (МРТ).
У нас и до этого уважали полиграфы: госслужащих на них проверяют, в крупных корпорациях это дело любят. А теперь, когда доработают самый точный из детекторов лжи, еще больше полюбят. Госструктуры обяжут иметь такие полиграфы. Следующий этап — законом признают показания на высокоточном детекторе применимыми в судебных процессах. И вот уже пошла экономия бюджетных средств: никакого следствия не надо, улики не нужно искать и прочие доказательства. Засунул подозреваемого в камеру МРТ, подсоединил к полиграфу — и вуаля.
Необъяснимая вера славянских народов в детектор лжи обнаружилась довольно давно. Общественная палата РФ предлагала проверять на полиграфе нравственный облик учителей. На Украине при предыдущем президенте собирались прогнать через него всех 400 украинских генералов, чтобы точно выяснить, кто из них русский шпион, а при нынешнем президенте украинских депутатов проверяют на полиграфе в прямом эфире.
Вера в детектор лжи — это практически вера в Божий суд, в то, что все прояснится с помощью этой штуки.
В Средние века полиграфов не было, но в Божий суд верили. Детектор лжи заменяли ордалии — такие испытания, похожие на пытки. Они применялись в сложных случаях, когда судья не мог определить, на самом ли деле обвиняемый убийца или его оговорили. Если суд не мог установить, виновен ли человек, дело передавали священнику. Он и подвергал обвиняемого ордалии: заставлял руку в кипящую воду засунуть или взять кусок раскаленного железа. Если опускает человек руку в кастрюлю с кипятком, а ожогов после этого нет, то он невиновен, потому что Бог избавил невиновного от увечий.
Читайте также:
Мнение
Стойкости вам. Что будет, если отменить ГАИ
Ордалию (применялась до XVIII века) считали очень точным средством определения виновного.
В наши дни экономист Питер Лисон решил проверить, была ли ордалия на самом деле эффективным судопроизводством. Он взял архив XIII века в одной из европейских церквей — там сохранились записи о 308 случаях ее применения. Выяснил, что из этих 308 случаев 100 закончились, едва начавшись, то есть обвиняемого не испытывали огнем. В 208 случаях обвиняемого приводили в церковь, где в присутствии прихожан он должен был взять в руку раскаленный кусок железа.
И вот данные архива: из 208 человек ожоги получили только 78. То есть 130 человек успешно прошли испытание, не получили травм и были признаны невиновными.
Понятно, что исследователь никак не мог поверить, что 130 человек были спасены Богом. Поэтому Лисон дал свои объяснения этой статистике. Он считает, что священник в 130 случаях проводил ордалию, не калеча испытуемого: доливал в кипяток холодную воду или менял раскаленный кусок железа на теплый. Это было нетрудно: он полностью контролировал процесс.
Зачем священнику это было нужно? Проявлял милосердие или брал взятки?
У экономиста Лисона такое объяснение: те 100 человек, которые не дошли до церкви и не были подвергнуты испытанию, — это реально виноватые. Они верили, что Бог знает, что они совершили преступление, и понимали, что получат страшные ожоги. И поэтому сразу признавали вину.
А невиновный думал наоборот: Бог знает, что я невиновен, и не допустит, чтобы я обварился. Таким образом, священник понимал, что только те, кто невиновен, соглашаются на ордалию.
Остается вопрос: откуда взялись 78 обвиняемых, которые реально получили ожоги?
Версий две: 1) священник считал их реально виноватыми; 2) священник должен был подтверждать эффективность ордалии, иначе в нее перестал бы верить народ. То есть 78 человек из 208 были принесены в жертву вере в силу испытаний.
С детекторами лжи то же самое. Чтобы их применение было эффективным, в их непогрешимость должны верить испытуемые: учителя, генералы и прочие граждане.
И даже если все они будут нравственны и патриотичны, все равно часть из них придется отдать в жертву системе — чтобы остальные не потеряли веру. А процент жертв будет соответствовать общественным ожиданиям. Скажем, если на Украине считают, что из 400 генералов 200 — русские шпионы, то полиграф и должен показать точно такой ответ.
Вера в истории с полиграфом — это главное.
Сергей Балуев, главный редактор журнала "Город 812", специально для "ДП"
