Главное, чтобы ВАДА больше не лишало никого атрибутики — иначе запутаемся.
Задумался: не все ли мне равно, выступают наши спортсмены с надписью "Россия" на груди или вообще без надписи? Понял — на 80% все равно. А на 20% — не все равно. А потом понял, что и эти 20% мне не важны.
Размышления спровоцированы решением исполкома Всемирного антидопингового агентства запретить российским спортсменам 4 года выступать под своим флагом, гимном и прочими атрибутами на олимпиадах и чемпионатах мира. А без флагов и названий выступать могут.
Не то чтобы я великий любитель спорта, но иногда все–таки краем глаза. Вот нравилась мне Шарапова, которая Мария. Как кричит на корте, и вообще. Важно ли было для моего восприятия ее нечеловеческих криков то, что написано на ее футболке? Не важно.
Некоторое значение имеет, что она из России. Это потому, что Россию я понимаю как территорию самоидентификации. Мне неприятно, когда наши люди что–то неприличное делают — семечками плюются или убить кого пытаются. И приятно, когда они делают что–то хорошее — скажем, человек из России получил Нобелевскую премию. А то, в каком университете он эту премию наработал — Московском или Гейдельбергском, мне без разницы.
То есть я с Шараповой себя несколько больше ассоциирую, чем с какой–нибудь Сереной Вильямс. Хотя, может, дело в том, что Вильямс не кричит.
Или — люблю на Олимпиадах смотреть легкую атлетику. Особенно когда молот метают. Тут я ни одного персонажа не знаю. Сам собой выбирается тот, за кого поболеть хочется, страна значения не имеет. А на какой–то зимней Олимпиаде переживал за лыжника из Кении.
Вывод простой: в индивидуальных видах спорта то, за какое государство спортсмен выступает, для меня никакого значения не имеет.
Там, где командами играют, — по–другому. В детстве я любил хоккей — но только когда чемпионаты мира. Чтобы наши против канадцев. Или хотя бы против чехов. Плюс тогда все интеллигентные люди играли в хоккейный тотализатор. По крайней мере, в проектных институтах, где работала моя мама, такое всегда устраивали. Надо было делать ставки на то, кто как с кем сыграет. На ватмане делались красивые турнирные таблицы — проектировщики относились к этому делу с душой. Ставки шли в общий котел. Среди сумевших сделать точные прогнозы деньги делились по забытой мной уже схеме.
Тут удивительно, что и против команды СССР делались ставки. Не казалось кощунством.
В общем, при первом размышлении мне показалось важным, чтобы в турнирах, где играют командами, на майках было написано "Россия". Это придает драйва. Противостояние систем и все такое.
А потом я передумал. Решил: если я и так буду знать, что вот эта команда без гербов на форме и есть "Россия", разве это сделает противостояние менее жестким? Не сделает.
Более того, мне совсем неинтересно болеть за вечных победителей. Мне нравится переживать за униженных и оскорбленных.
Вот был в свое время в Петербурге тренер Петржела, и жители самого культурного города России встречали его криками радости. Не очень понятно, чего было так радоваться, потому что при тренере Петржеле любимая футбольная команда чемпионом никогда не становилась, а тренер Петржела говорил, что никогда и не станет — потому что враги слишком хитры, сильны и богаты.
А потом при дорогом тренере Адвокате эта команда чемпионом стала. Потому что ничто не может помешать богатому клубу на его пути к вершинам.
При этом такого душевного отношения от жителей, как Петржела, Адвокат уже не имел. Таким образом, налицо парадокс, но легко объяснимый с помощью японской сказки про дракона.
Однажды, давным–давно, на одну японскую деревню стал нападать дракон. Дракон, кроме того что портил рисовые поля, еще и таскал к себе в логово деревенских девушек. И хотя потом он всегда возвращал их обратно, жители деревни от такого поведения дракона очень страдали.
Дракон был большой, и никто не решался сразиться ним. Наконец довольно хлипкому юноше по имени Сиро это надоело, он наточил вилы и пошел убивать дракона. Три дня бился с ним, не убил и вернулся страшно израненный. В деревне Сиро объявили храбрецом и поставили ему небольшой памятник.
Прошло еще сколько–то лет, в деревню пришел богатырь — в полтора раза выше и толще самого высокого и толстого жителя деревни. Он удивился, узнав, что дракон так долго измывается над селянами, вынул свой большой меч, пошел и убил дракона. Вернулся, сказав, что дракон был ерундовый — больной и старый. Богатыря сухо поблагодарили, и никто не поставил ему памятник.
Суть истории понятна — маленькая, но гордая птичка, вступившая в неравную схватку со злобным тигром, народу всегда симпатичнее гордого наемного льва, победившего злобную птичку.
Вывод: за наши команды безо всяких надписей на форме болеть будут даже больше, чем с надписями. Главное, чтобы ВАДА еще пару стран атрибутов не лишила. Тогда будет не разобраться.
Сергей Балуев, главный редактор журнала "Город 812", специально для "ДП"
