Во второй раз "Деловой Петербург" собрал юристов на практическую конференцию "WCC. Уголовно–правовая защита бизнеса". Адвокаты, представители органов власти и профессионального сообщества обсудили практики защиты в уголовных делах, связанных с иностранными юрисдикциями, бизнес–конфликтами и конфликтами с государством.
Ключевые реплики дискуссии касались защиты от экстрадиции в РФ и рисков антикризисных стратегий банкротства.
Андрей Гусев, управляющий партнер Borenius:
Иностранные суды, рассматривая дела об экстрадиции в РФ, как правило, принимают во внимание следующие аргументы защиты: отсутствие гарантий гуманного обращения с подследственными, необъективность расследования и политический характер преследования.
Российские граждане, которым угрожает экстрадиция, часто заранее обращаются через адвокатов в полицию, предупреждают, что будет запрос, гарантируют явку в суд, и это избавляет их от задержания до решения суда. В отличие от Британии, континентальная Европа все чаще и чаще выдает российских граждан, и многие европейские страны более не могут являться безопасной площадкой для этих целей. Можно вспомнить любопытный кейс Александра Винника, который обвинялся в хакерских атаках и отмывании денег и скрывался в Греции, за его экстрадицию развернулась серьезная борьба, сейчас есть четыре решения об экстрадиции Винника по запросу США, два — по запросу России и одно — по запросу Франции. Судя по всему, Винник не хочет быть экстрадирован в США, где ему грозит до 20 лет лишения свободы, через адвоката он сделал явку с повинной в РФ.
Прибалтика тоже интересное место, которое обсуждается в связи с вопросами экстрадиции, там выдают редко и можно получить политическое убежище. Свежий пример — дело Ильи Волосевича, экс–зампредседателя банка "Клиентский", который обвиняется в хищении. Экстрадиция из Латвии была заблокирована, как только он попросил убежища. Политические нюансы имеют большое влияние на вопрос экстрадиции. Последнее дело Дмитрия Кривицкого, которого в 2017 году объявили в розыск и заочно арестовали за получение взятки 15 млн рублей. Во Франции его адвокаты заявили, что он подвергается политическим гонениям в России, потому что голосовал против права президента РФ применять вооруженные силы за пределами страны.
Татьяна Ножкина, партнер бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры":
Экстрадиция — это, безусловно, поле международных отношений, к чисто правовым вопросам часто добавляются вопросы политические. Поэтому лица, которые скрываются от правоохранительных органов России, выбирают себе определенные страны, с которыми сложные политические отношения. Но, на мой взгляд, эти нюансы помогают беглецам, но не дают гарантии невыдачи с территории Прибалтики, Украины или США.
Причиной для отказа в экстрадиции может быть недоверие к правоохранительной системе запрашивающего государства. Есть примеры, что Великобритания отказывает в выдаче лишь на основании того, что у нас граждане содержатся в нечеловеческих условиях в местах лишения свободы. Но сейчас это уже не так однозначно.
Необходимо учитывать, что лицо не может быть выдано в РФ в случае, если не существует двойной инкриминации. То есть преступление, в котором обвиняется лицо в РФ, должно быть также преступлением и на территории государства, которое решает вопрос о выдаче. Второй обязательный критерий — тяжесть преступления.
На мой взгляд, сейчас заграница не является панацеей, в том смысле, что лицо может скрыться и спокойно жить. Эти вопросы сейчас более урегулированы. Что изменилось? У РФ появился достаточно большой опыт подготовки документов для иностранных судов. Адвокатам приходится больше работать и давать более веские доказательства предвзятости и политического контекста уголовного дела.
Клювгант, адвокат, партнер, соруководитель уголовно-правовой практики коллегии адвокатов Pen&Paper:
Защита складывается из нескольких моментов: первое — защита от уголовного обвинения дома (в РФ). Второе направление работы — если человек (владелец или топ–менеджер крупного бизнеса) находится под уголовным преследованием по экономическим преступлениям, часто бывает, что одновременно с преследованием в России осуществляется и уголовное преследование в иностранных юрисдикциях.
Далее — защита от запросов об оказании международной правовой помощи — и экстрадиция, если человек находится за пределами РФ, и обращение взысканий на имущество, на раскрытие информации. Не секрет, что наши бизнесмены давно интегрированы в глобальное мировое пространство, имеют за рубежом активы, — это находится в сфере интересов органов преследования, а значит, это часть защиты.
Если мы говорим о бизнес–конфликте, который стал основой или поводом для уголовного преследования, то можем ожидать, что оно будет сопровождаться требованиями оппонентов по бизнес–конфликту, заявляемыми в судах разных географических точек. Это также должно учитываться в позиции защиты. Еще одно важное направление — обращение в ЕСПЧ и иные международные правозащитные организации. Если человек признан узником совести, то шанс на успешность его экстрадиции существенно понижается. Это крупные и почти универсальные блоки для этой категории дел.
Защита от международного розыска — это многогранный институт, где большое количество нюансов, подводных течений и камней. Сюда же можно отнести собственно защиту от экстракционного запроса и запрос на предоставление убежища. Конечно, в конкретных случаях возможны любые комбинации, зависящие от особенностей дела и особенностей юрисдикции. Все это придает таким делам междисциплинарный характер, управляться они должны на проектной основе.
Вера Иванова, юрист компании "Норма":
Закон о банкротстве не характеризуется благосклонностью к должникам и возможностью вернуться к хозяйственной деятельности, он носит нереабилитационный характер. Грубо говоря, он направлен на санацию как исключение неспособных существовать элементов бизнеса. Не все бенефициары готовы так просто проститься с бизнесом, который строился годами, но из–за внешних факторов или корпоративного конфликта не может существовать дальше. В этой ситуации вместо ликвидации, которая сейчас в РФ является закономерным следствием процедуры несостоятельности, все более популярна разработка антикризисных стратегий в рамках закона о банкротстве.
У нас много недобросовестных консультантов, подменяющих антикризисные стратегии мошенническими схемами, которые могут привести желающего сохранить бизнес в руки правоохранительных органов. Есть две наиболее обсуждаемые стратегии. Первая — так называемые зеркальные компании как наиболее рисковый вариант продолжения деятельности, когда у должника появились признаки несостоятельности. По сути, на компанию–зеркало переводятся производственные мощности, штат и поставщики должника, их коммерческие обозначения схожи до степени смешения. Новое общество продолжает деятельность, а старую компанию бросают с долгами. О защите интересов кредиторов речь не идет, коммерческой задолженности нет, так как поставщики работают с новой компанией, но есть банки и уполномоченный орган, перед которыми есть обязательства.
Создавая параллельные структуры, бенефициар балансирует между ст. 196 "Преднамеренное банкротство" и ст. 195 "Неправомерные действия при банкротстве" УК РФ.
Второй вариант — проведение контролируемого банкротства. Здесь нельзя ставить знак равенства с преднамеренным банкротством, в последнем случае речь идет о создании признаков неплатежеспособности.
В 2017 году Верховный суд ввел контролируемое банкротство в оборот и правовое поле.
По сути, эта процедура возможна через лояльного конкурсного управляющего. В идеале она преследует цель реструктуризации задолженности в том или ином виде, будь это предварительное урегулирование или мировое соглашение. Обычно для создания дружественного реестра выкупают долги у крупнейших кредиторов, чтобы получить приоритет в реестре.
