Слишком большие, чтобы их кредитовать

Александр Пирожков, редактор:

Российские банки в 2018 году могут снова потерять часть прибыли. Глава Сбербанка Герман Греф на прошлой неделе оценил потери банков от апрельского всплеска волатильности на финансовых рынках в 80–100 млрд рублей. А это, между прочим, больше 10% прибыли за прошлый год. В 2017 году, напомним, прибыль российской банковской системы уменьшилась на 15% по сравнению с предыдущим годом и составила 790 млрд рублей.

Акции Сбербанка в середине апреля падали более чем на 30% по сравнению с историческим максимумом, достигнутым в феврале текущего года. Инвесторов напугало, конечно, не только повышение волатильности. Хотя из–за очень высокой доли нерезидентов среди держателей акций крупнейшего российского банка их котировки остро реагируют на угрозу падения рубля, ведь иностранные инвесторы, продавая акции за рубли, рискуют потом конвертировать выручку в валюту по высокому курсу, что снизит доходность инвестиций.

Главная угроза, которую вынуждены держать в уме акционеры Сбербанка, — это то, что его накроют проблемы его крупных заемщиков. Апрельский обвал рубля и российских фондовых индексов случился после введения международных санкций против компании "Русал", задолжавшей Сбербанку более $4 млрд. Правда, по словам Грефа, этот долг полностью обеспечен залогом в виде принадлежащего "Русалу" пакета акций ГМК "Норильский никель". Причем текущая стоимость этого пакета оценивается раза в полтора выше суммы долга "Русала". Но кто сказал, что в будущем акции ГМК не могут подешеветь раза в два? Если, например, США введут санкции еще против трех–пяти крупных российских публичных компаний, такое вполне возможно. К тому же у этих трех–пяти компаний могут оказаться и не так надежно обеспеченные кредиты перед Сбербанком или другими отечественными банками, что потянет за собой цепочку проблем по всей экономике. Поэтому акции Сбербанка пока не отыграли падение, их котировки продолжают колебаться примерно на четверть ниже исторического максимума.

Консолидация игроков во всех отраслях привела к тому, что в российской экономике доминируют крупные компании, а малый и средний бизнес приносит в ВВП около 20%. Конечно, консолидация дает какие–то конкурентные преимущества: позволяет сконцентрировать ресурсы на самом важном в текущий момент направлении, эффективнее лоббировать свои интересы и т. д. Но она же увеличивает риски: неверных управленческих решений, санкций и пр. Причем не только риски самих крупных игроков, но и их кредиторов.

Поэтому многие банки, и в первых рядах сам Сбербанк, ринулись сейчас в сегмент малого бизнеса. Как выразился недавно на встрече с журналистами в Петербурге Андрей Шаров, вице–президент Сбербанка, "лучше выдать миллион кредитов по миллиону рублей, чем 10 кредитов по 100 миллиардов". На этом пути, разумеется, тоже возникают проблемы: повышенные издержки на организацию кредитного процесса, на персонал, офисы и т. д. Но зато риски размазываются по куче заемщиков, и уменьшается вероятность катастрофического убытка.