Куда директор деньги дел

Карина Епифанцева, старший юрист Апелляционного центра:

Как–то раз в одном конкурсном производстве мы оспорили сделки по отчуждению квартиры стоимостью 14 млн рублей за 3 млн. В ответ на наше ходатайство покупатель объекта представил дополнительное соглашение об увеличении цены продажи, а также расписку бывшего гендиректора о получении 11 млн рублей наличными.

Было очевидно: что–то тут нечисто. Ведь в компании этих денег нет, и требования кредиторов остались непогашенными. Но кто должен нести за это ответственность: покупатель по подозрительной сделке или директор должника? Возможны два взаимоисключающих варианта развития событий.

Первый: допустим, мы и суд считаем, что расписки не отражают реально существовавшие взаиморасчеты. Соответственно, покупатель не передавал деньги гендиректору должника, а доказательства сфальсифицированы для подтверждения формальной "рыночности" сделки. Тогда негативные последствия должны наступать и для покупателя — в виде возврата имущества в конкурсную массу, и для гендиректора — в виде субсидиарной ответственности за причинение существенного вреда кредиторам.

Но, глядя в испуганные глаза покупателя квартиры, который, купив ее 5 лет назад, не перепродал, а живет в ней по сей день, я понимала, что, скорее всего, он действительно добросовестный. В те годы многие занижали договорную цену, чтобы не платить НДФЛ, и платили "сверху" наличными. И выселять его сейчас просто по–человечески жалко.

К тому же, если он докажет иными доказательствами, что реально передал деньги на руки директору, который не внес их на расчетный счет должника, что тогда? Практика тут разнится: некоторые суды исходят из того, что получение денег директором еще не означает получение их должником как юридическим лицом.

А раз должник как юрлицо денежные средства не получил, значит, не было и равноценного встречного предоставления. К тому же добросовестный покупатель не мог не понимать, что сделка заключается в нарушение налогового законодательства.

Суд избавил меня от терзаний: он признал действия сторон по сделке недобросовестными, но отказал в возврате квартиры за истечением сроков давности. Чем дал нам хорошие карты для привлечения к ответственности директора должника.

Сама постановка вопроса — почему директор, получив кеш, не внес его на счет компании — наводит на мысль об уголовно–правовой квалификации деяния. Но, к сожалению — а может, и к счастью, — обращение в правоохранительные органы не всегда эффективно.

Интереснее вопрос о гражданско–правовой квалификации действий директора в рамках дела о банкротстве: будет ли это субсидиарная ответственность или взыскание убытков? Пленум ВС в декабре указал на обязанность суда выбрать самому, но это проблему не решает, ведь предмет доказывания в этих спорах разный, и заявителю, чтобы доказать совокупность необходимых фактов, надо определиться "на берегу", чего он хочет: привлечь к субсидиарке или взыскать убытки.