00:0723 января 201800:07
1871просмотров
00:0723 января 2018
Через несколько дней в издательстве АСТ выходит книга «Собчак против всех» — совместный литературный труд К.А. Собчак и давнего ее приятеля журналиста Антона Красовского. Помимо эксклюзивной, насколько можно понять, фактуры, текст это примечателен тем, что повествование о героях, или, если угодно, «героях», этого произведения идет от третьего лица («Собчак, снимавшаяся одновременно в двух проектах на украинском телевидении, написала SMS… Красовский нырнул в переулок и обомлел»), что вызывает в памяти многие литературные произведения, написанные таким образом, но прежде всего – «Подросток Савенко» Э.В. Лимонова и другие его тексты: «Эди-бэби пятнадцать лет. Он стоит с брезгливой физиономией, прислонившись спиной к стене дома, в котором помещается аптека, и ждет. Сегодня Седьмое ноября, в прохладный полдень мимо Эди дефилируют наряженные граждане, или козье племя, как он их называет». Роднит ли с лимоновскими произведениями книгу Собчак и Красовского что-либо еще сверх того, понять пока сложно, текст целиком в «Деловой Петербург» прислать в АСТ не рискнули, но, судя по всему, опус этот представляет собою не только и не столько изложение программы кандидата в президенты, сколько сочинение про жизнь и судьбу, про верность и предательство, про друзей и врагов, про Россию. А впрочем, не только про Россию. «Деловой Петербург» предлагает вниманию читателя главу «Майдан», где рассказывается о событиях в Киеве осени 2013 года. Благодарим издательство АСТ за разрешение опубликовать фрагмент книги «Собчак против всех».
Ксения Собчак, кандидат в президенты Российской Федерации:
На следующий день Красовский отправился на Майдан в одиночестве. Собчак, снимавшаяся одновременно в двух проектах на украинском телевидении, написала SMS: «Все-таки <…> жулики. Обещали восьмичасовой день, в результате рабство с утра до ночи. Иди без меня. Гепа (Геннадий Адольфович Кернес, украинский политик. — Ред.) в Киев на интервью не полетит, ему лень. Извинялся и прислал самолет. Летим в Харьков. Встретимся в Жулянах».
Выйдя из дипломатического квартала на Софиевскую площадь, Красовский нырнул в переулок и обомлел. Перед ним сотнями дымных клубов дышал лагерь кочевников. Посреди шатров грандиозной палицей торчала колонна независимости. Под определенным углом могло показаться, что все стоящее на Майдане живое соединилось в кулак, выкинув в небеса огромный средний палец: не дождетесь.
У входа в Дом профсоюзов стояли примелькавшиеся уже за пару дней подростки в камуфляже.
— Доброго ранку, можна українською? — седой бодрый человек по-хозяйски вышел из здания.
— Та ради бога, будь ласка, тільки тоді без диктофона, бо в редакції в Москві все одно не зрозуміють.
— Ну дуже гарно. Я — Степан Iванович.
Степан Кубив был заместителем председателя комитета Верховной рады по финансам и банкам, а когда народ пришел на Майдан и остался, был делегирован оппозицией координировать жизнь нового огромного города в городе. Кубив и был тем самым комендантом Майдана, о котором говорил Порошенко.
— Сколько стоит Майдан?
— В среднем, наверное, пятьдесят-семьдесят тысяч долларов в день.
— Это спонсорские деньги? Партии?
— Ну, скажем так, это тысячи разных доноров. Тут есть компании, которые привозят еду. Помните, был день, когда тут одновременно оказался почти миллион человек и нужно было хотя бы половину из них обеспечить едой. Мы тогда приготовили пятьсот тысяч порций горячего.
— Это что ж была за еда?
— Гречка с сардельками. Все на кухне Дома профсоюзов приготовили. Восемьдесят поваров-волонтеров. Дрова другие компании привозят, мусор вывозят еще одни.
— Слушайте, ну я никогда не поверю в самоорганизацию тысяч независимых компаний и людей.
— А вы поверьте, — Кубив спокойно шел по огромной площади и по-свойски пожимал руки идущим ему навстречу поселенцам. — Привет, слушай, сбегай мне за сигаретами. В такой красной пачке, знаешь?
— А охрана? Медицина?
— Волонтеры. Медиков сейчас пятьсот человек, охраны — побольше. Вон ребята стоят.
— Это ж дети совсем.
— Ну какие они дети? Восемнадцать-двадцать лет, уже в состоянии сами решать, в какой Украине им жить.
Кубив и Красовский стояли на смотровой площадке. На казавшейся с высоты игрушечной сцене в очередной раз заголосили западенские попы: «Отче наш, що єси на небесах, нехай святиться ім’я Твоє». Площадь запела вместе с ними. За три месяца противостояния вместе с единой — пока еще неведомой — украинской нацией на Майдане начала зарождаться новая христианская вера. В начале революции в стенах принадлежащего украинскому патриархату Михайловского собора укрылись от «Беркута» протестующие студенты, потом там же был развернут госпиталь. Пока в Киево-Печерской лавре, подчиняющейся Москве, привычно торгуют иконами и крестами, в незалежном соборе будут перевязывать, оперировать и отпевать убитых. Как ни крути, а моральная победа независимой православной церкви над Москвой пока была, возможно, главной победой над Россией в этой маленькой войне.
При расставании Кубив вручил Красовскому визитку: «А вообще я финансист, имейте в виду. Я по банкам специалист, а не по протестам».
