Остаться в живых

"В моей прошлой школе совершили суицид два мальчика из 8–го класса, и я решила понять, в чем может быть причина смерти одноклассников с интервалом в пару месяцев", — вспоминает Дарья Савченкова, организатор группы "Вконтакте" "Вестница радуги". Сейчас Дарье 17, она один из многих интернет–борцов с суицидом.

Интернет и социальные сети все кому не лень обвиняют в пропаганде самоубийств. В письме адвоката и уполномоченного при президенте РФ Павла Астахова Дмитрию Медведеву говорится прямо: "Действующее законодательство допускает беспрепятственный просмотр несовершеннолетними пользователями Сети интернет–роликов, посвященных суицидам, и "обучающих" видеороликов с инструкциями по уходу из жизни".

Но в то же время именно к Интернету дети и подростки обращаются, когда находятся на грани. Возможно, потому, что это единственно понятный им способ коммуникации. Работники одного телефона доверия признались, что решившиеся самоубийцы не звонят им. Разговоры о самоубийствах, конечно, встречались в их практике, но только в шутку, когда на заднем фоне раздавался веселый подростковый гогот. В то же время на сайт "Победишь.ру" ежедневно обращается около 5 тыс. человек, стремящихся покончить с собой. И по информации организатора проекта Дмитрия Семенника, больше половины из них — дети и подростки. Слоган "Победишь.ру" сразу расставляет точки над "i": "Жизнь — война, суицид — дезертирство". У самого Дмитрия, как и у многих, все началось с личной трагедии. "Несколько лет назад у меня за 2 недели до свадьбы ушла невеста. Это и послужило толчком создать площадку, где люди могут получать психологическую помощь, попадая в сложные ситуации и впадая в отчаяние. Наша команда — это группа добровольцев из разных городов. На суицидах специализируется 10–15 человек. Помочь мы стараемся всем. Сейчас у меня половина времени уходит на волонтерство, половина — на мой интернет–магазин по продаже футболок с добрыми надписями, который я создал полгода назад, уйдя с наемной работы в компьютерной компании", — рассказывает предприниматель.

Статистика суха и ужасна: в 2010 году в стране было официально зарегистрировано 1576 случаев самоубийств несовершеннолетних. Слово "официально" здесь ключевое. Все специалисты, хоть и не в официальном порядке, признают, что, скорее всего, трагедий в несколько раз больше, просто при любой возможности суициды переквалифицируют во что–то другое, например "смерть по неосторожности". По информации ГНЦССП им. Сербского, "мальчики совершают завершенные суициды в 4–5 раз чаще, чем девочки. В свою очередь, девочки в 3 раза чаще совершают суицидальные попытки". Готов и эмо среди самоубийц, к счастью, всего шестеро, гораздо больше — 189 — детей из неблагополучных семей. Студент–психолог Дарья Савченкова знает все это не понаслышке, проводя ночи за общением в своей группе "Вконтакте", стремясь отговорить от последнего шага: "Когда я начинала, я просто зашла и в поисковике ввела: "самоубийство" и увидела длинный список групп. Среди них, к сожалению, были и с названиями типа: "Поможем умереть", "Музыка для самоубийств", "Ищу партнера для самоубийства". Решила почитать, что же может привести человека к мысли о самоубийстве. В основном всему причиной был юношеский максимализм. И я решила сделать что могу. Написала всего в одной группе, что, если проблемы у кого–то, можно мне написать, помогу чем смогу. Я учусь на психолога, так что это хорошая практика. За пару дней мне написали пять человек. С одним мальчиком мы общались около 3 дней, проблемы были страшные, он меня даже вдохновил, можно сказать. Мы и сейчас общаемся". Так же как и психолог Дарья Савченкова, филолог Екатерина Любомирская стала волонтером во время учебы: "Несколько лет назад я писала курсовую по "литературициду" — самоубийствам в писательской среде — и в поисках информации перерыла весь Интернет". Теперь она также несет вахту в социальной сети: "Мои собеседники видят, что я живой человек, со своими вкусами, интересами, слабостями и недостатками. С подростками мне общаться достаточно легко, потому что я, во–первых, сама не так давно была подростком, а во–вторых, я по образованию как–никак педагог. Вопрос в другом: как помочь? Общаться с теми, у кого имеется выраженное психическое заболевание, почти бесполезно, тут хоть бы не навредить. Максимум того, что мы можем, — это как можно более красочно описать человеку последствия его поступка, как неизбежные (изуродованное тело, вскрытие, страшное горе родителей, равнодушие всех остальных), так и предполагаемые (мучения души после смерти). Ну а потом, когда человеку немножко расхочется умирать, можно что–то и посоветовать".

Психологи признают, что такая непрофессиональная помощь может нести определенные риски, но это все равно лучше, чем ситуация, когда подросток полностью замыкается в себе. Порой помощь оказывается через не могу. "Нужно постоянно быть на связи, постоянно держать себя в руках, даже если хочется сказать: "А иди уже и вешайся, достал ты меня", — откровенна Екатерина Любомирская. — Такого говорить, понятное дело, нельзя и игнорировать тоже. Пока работаю, не знаю, как дальше будет. Очень устала".

В то же время волонтеры отмечают, что абсолютное большинство суицидников, приходящих в Интернет, умирать, к счастью, не собирается. "Им просто хочется пожаловаться, облегчить душу, — объясняет Екатерина. — А жаловаться они могут иногда годами, но ничего менять не хотят. Мне пишут разные люди. Например, 12–14–летние девочки, которые хотят повеситься из–за плохих оценок в школе. Иногда приходится по полночи с ними разговаривать. Пока вроде бы все они живы: я присматриваю. А один молодой человек, с которым мы долго общались, все–таки выполнил свое намерение. Мне потом написали его родственники: он спрыгнул с крыши и разбился. Ни с кем не попрощался, только со мной. Но меня тогда не было онлайн…"

Разговаривать нельзя, но можно слушать. Расслабиться и молчать. К телу приклеен десяток датчиков, на экране скачут цифры, кривые и диаграммы. "Все в норме, только повышен параметр мыслительной деятельности", — говорят мне через 10 минут. Можно выдохнуть… По мнению петербургских медиков, такой тест должны регулярно проходить все 760 тыс. петербургских детей.

"Мы исследовали 500 школьников в одной из школ Петербурга, и из них 66 человек, то есть 13%, нуждались в экстренной психологической помощи (в этой школе наряду с детьми, проживающими в семьях, учатся и воспитанники детского дома). Такой процент нуждающихся в помощи — это не экстраординарная статистика. К примеру, в считающейся благополучной Великобритании, в городе Дерби, по отчетам специалистов, 10% детей находятся в состоянии стресса", — рассказывает научный руководитель группы кризисно–профилактического отделения Центра восстановительного лечения "Детская психиатрия" Борис Фролов. Получается, что до 80 тыс. петербургских детей и подростков нуждаются в постоянной психологической помощи.

Специалисты уверены, что детей необходимо готовить к стрессовым ситуациям: что нужно делать в случае несчастной любви, конфликта, как переносить обиды, как устоять перед "соблазном попробовать наркотик", от участия в групповой агрессии и т. д. Однако на практике такая профилактическая работа ведется всего в шести–семи из более чем 600 петербургских школ. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), по частоте самоубийств Россия занимает шестое место в мире после Литвы, Южной Кореи, Казахстана, Белоруссии и Японии. Ситуация среди молодежи еще хуже. "По числу суицидов несовершеннолетних занимает лидирующее место в Европе и мире с большим отрывом от остальных стран (по официальным данным, в 2,7 раза выше). По ряду регионов это различие значительно выше. Это печальный факт, который тяжело влияет на климат в обществе, на судьбы родных и близких, демографию", — говорит Борис Фролов.

ВОЗ насчитывает около 800 причин самоубийств. "Суицид как головная боль, которая может возникать от разных причин. Дизентерией ты можешь заболеть только от конкретного возбудителя. А суидиц — предельная невозможность дальше жить — возникает от разных обстоятельств. Ошибкой является попытка их разделить и рассматривать порознь, выделяя один из факторов как центральный. Наибольшую угрозу представляет комбинация переживаний из–за сильно травмирующих несовершеннолетнего проблем, слабости характера и отсутствия поддержки со стороны близких", — считает Борис Фролов.

Профессионалы вообще говорят о детских суицидах очень осторожно, тщательно подбирая слова, либо не говорят вообще. И лишь иногда вырывается: "Вы понимаете, за этим стоят горы трупов! Горы!"

Улучшить неблагоприятную ситуацию, по мнению специалистов, может только комплексный подход. "Сейчас профилактика во многом сводится к тому, что посчитали количество самоубийств, сказали, что надо быть внимательнее, увеличили число спортплощадок, открыли кружки — и все, 1 говорит главный детский психиатр комитета здравоохранения Петербурга Людмила Рубина. — В идеале же должна существовать особая специальная административная структура, которая отвечает за эти проблемы, — департамент психического здоровья детей и подростков, в котором должны быть отделы статистики, мониторинга, то есть наблюдения, реабилитации, работы с родителями и с окружением ребенка. И отвечать департамент будет перед губернатором. Тогда начальник департамента сможет диктовать условия главам районных администраций. Пока у нас таких рычагов управления нет".