Сергей Балуев: "Народ любит чины и награды"

В понедельник днем в центре Москвы был застрелен адвокат Станислав Маркелов — он возвращался с пресс–конференции на тему досрочного выхода на свободу полковника Юрия Буданова. Буданов, как известно, во время войны в Чечне убил Эльзу Кунгаеву, посчитав ее снайпером боевиков, за что и получил срок. А Маркелов представлял в судах семью Кунгаевых.

Убили и его спутницу, журналистку. Раскрыть убийство по горячим следам не удалось. Фактом убийства больше всего возмущались юристы (раньше адвокаты были неприкосновенны, у преступников вроде бы был такой кодекс чести) и правозащитники (они говорили, что это поднимают голову фашисты–националисты, поскольку Маркелов защищал и членов «АнтиФА»).

Первые лица, которых у нас в России два, молчали. Хотя газовый кризис пошел на спад и было время высказаться. Через несколько дней отреагировал начальник Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин. Сказал, что это вызов всему обществу. И что его ведомство постарается обеспечить принцип неотвратимости наказания.

Отдельная смерть не мешает населению со всеми его социальными слоями жить своей жизнью. Тем более, что убийство это не первое. Правда, убийств этих — дерзких, в потенциале (не в реальности) резонансных, — в последнее время стало очень много. В 2008–м только и делали, что убивали. И убивали не последних людей. В сентябре в центре Москвы был дерзко убит Руслан Ямадаев, брат бывшего командира батальона «Восток». Его застрелили, когда автомобиль остановился на светофоре.

В августе был убит владелец оппозиционного сайта Магомед Евлоев. В аэропорту Назрани его задержали сотрудники МВД, посадили в машину и выстрелили в голову. Еще в 2008–м убили много разных начальников: застрелили прокурора Саратовской области, расстреляли заместителя председателя Верховного суда Ингушетии, в городе Кандалакша зарезали мэра. Стреляли в председателя Самарского областного суда, слава богу, недострелили.

Убили мэра Владикавказа, застрелили председателя ГТРК «Дагестан». А перед убийством Маркелова в Москве кто–то убил нацбола Страдымова, который когда–то участвовал в захвате приемной МИДа. Понятно, почему общественность вяло реагировала на эти убийства. Большая часть связана с Кавказом, а Кавказ — он же только по ТВ и Конституции российский, а так совсем нам чуждый, там свои нравы. Чего там они друг друга стреляют, нам, простым россиянам, неинтересно. А что прокуроров и судей стреляют — это их личное дело.

Последним вызвавшим сильный общественный резонанс делом было убийство Анны Политковской. До прихода Путина в России были «лихие 90–е». Это было плохое, с точки зрения нынешних властей, время. Приходили какие–то крутые парни и могли пулю в голову пустить, а могли и разрешить ларек держать. Потом пришел Путин и централизовал выдачу наград и наказаний. Только в Кремле стали решать, кто может быть богатым, а кому в карцере сидеть. После дела Ходорковского всем стало ясно, кто главный в вопросах признания и отлучения. Либеральные критики эту систему ругали на чем свет стоит, но тем не менее она работала — все знали, кто тут раздает почести и кто их отнимает. Но последние убийства показывают — не только Путин раздает наказания.

Есть еще кто–то, кто принимает решения. Кто–то решил, что не надо жить адвокату Маркелову, и нет адвоката. Это очень опасно. Не только для адвокатов. Но и для Путина. Есть китайская история про эту опасность. В царстве Сун был первым министром некто Цзы Хань. Порядок и смута, объяснял он государю, зависят от политики наград и наказаний. Народ любит чины и награды — давайте это народу вы. Смертную казнь, наказания и штрафы народ ненавидит — поэтому прошу вас, отдайте их в мое ведение. Хорошо, сказал царь, я возьму на себя то, что им нравится, а ты испытаешь их ненависть.

С тех пор подданные знали, что убийства и казни — дело рук Цзы Ханя, народ боялся его, а чиновники искали близости с ним. Не прошло и месяца, как Цзы Хань оттеснил государя от управления. Понятно, почему власти пока не чувствуют опасности: потому что условный Цзы Хань, который круче государя, пока внятно не проявился. Неизвестно обществу, что это за сила такая, которая решает вопросы, кому жить, а кому умирать. Но если такая сила (или силы, что скорее всего) проявятся, то, значит, путинскому золотому веку централизованной раздачи наград и наказаний приходит конец. Особенно если раздавать награды будет неоткуда. Потому что кризис.