Кому принадлежат стены храма?

<b>Вопрос не новый</b> и довольно болезненный для разрешения. Церковь устами своих многочисленных служителей развивает логически неубиенный, казалось бы, тезис о том, что церкви всего-навсего возвращают то, что ей принадлежало и что в ее (церкви) рачительных руках храму только и быть. Музейщики со стажем, положившие жизнь свою на исследование и реставрацию церковного искусства – прежде всего иконописи и архитектуры – ссылаются на тотальную невежественность новопосвящаемых священников в вопросах искусства, для которых &#171;подновить&raquo; икону XVI века – раз плюнуть, а состояние древней росписи (буде они присутствуют в храме, где совершается служба) не вызывает никакого интереса.

<b>И, надо сказать, эта точка</b> зрения во многом весьма и весьма оправдана. Музейщики бережно приняли на хранение церковные сокровища и сохранили их, отреставрировав, если к тому имелась возможность. Взять хотя бы одну из главных православных святынь – икону Владимирской Божией Матери, что хранится теперь в действующем храме при Третьяковской галерее. Сколько трудов посвятил ей Игорь Эммануилович Грабарь сразу после революции, сколько этапов рестарации и расчистки прошла она под его руководством! И именно Грабарю мы обязаны тем, что в запасниках музеев оказались бесценные иконы, свезенные туда из закрытых большевистской властью церквей. Да, безусловно церкви и только церкви должно принадлежать то, что, чем она владела до Октябрьской революции 1917 года (скоро будем праздновать девяностолетие тех событий), но так ли важен для сути церковного служения вопрос о том, кто владеет имущественными правами на алтарь и стены храма? Если нет никаких препятствий к богослужению?

<b>Церковь же далеко</b> не всегда так бережно, как музейные работники относится к возвращенному ей имуществу. Когда еще только-только начинала свое стремительное возрождение знаменитая Оптина пустынь, что близ города Козельск, за стенами монастыря с тех времен, когда сюда в поисках истины приезжал Лев Николаевич Толстой сохранились три или четыре чудесных деревянных домика с мезонинами в окружении небольшого количества деревьев. Когда-то в них жили монахи. И первое, что сделали монахи нынешние – эти домики безжалостно снесли, возведя на их месте красного кирпича крепкие постройки в стиле &#171;дом Наф-Нафа&raquo;.

<b>А что? Мы здесь хозяева </b>и никто нам не указ. Ну да, все так, но только как-то грустно делается от того, что свидетели жизни знаменитых оптинских старцев безжалостно снесены с лица земли. Но зато теперь в Оптиной пустыни в каждом храме новехонький дорогой иконостас, лики писаны исключительно на золоте и похоже, что понятие &#171;намоленная икона&raquo; тамошним монахам не ведомо. Но есть и другой пример. Пример этот находится в самом центре Москвы и называется Новодевичий монастырь. Долгие годы здесь был музей, музей и сейчас является хозяином основной территории монастыря, хотя по соседству (но в пределах стен обители) обосновались и монахини. Но главная святыня Новодевичьего – Смоленский собор с фресками XVI и XVII веков и с потрясающим своим величием иконостасом, состоящим сплошь из шедевров древнерусской живописи, включая иконы XV века – находится под юрисдикцией музея и под присмотром его работников. Согласитесь, неуместно любоваться бесценными фресками во время церковной службы, да и молясь перед иконой Смоленского Богоматери, негоже восхищаться тонкостью письма и гением безымянного русского мастера. Всю неделю Смоленский собор открыт как музей, а в воскресенье здесь совершается служба и можно помолится на иконы, перед которыми склоняли колена Иван IV и Борис Годунов. И это идеальный пример сосуществования церкви и музея. Хотя, церковь, наверное и не прочь получить весь монастырь под свое управление и установить свои правила его посещения.

<b>И потому правительству</b> неплохо бы разобраться, нужно ли чохом и по-быстрому передавать церкви все, что еще не передали. В том числе и памятники Соловков, практически полностью на сегодняшний день принадлежащие музею-заповеднику. А батюшкам, что так возмущаются уже самим тем тем фактом, что в обществе идет дискуссия о правах церкви на госсобственность можно возразить легко и быстро: все эти памятники -- церкви, монастыри, иконы – создавались, конечно, при деятельном участии церкви, но создавались они прежде всего великим русским народом и ему по праву и принадлежат. И поэтому государство имеет на них такие же законные (в смысле высших законов) права, как и церковь. И надо находить разумный компромисс, а не кричать, размахивая кадилом: &#171;Мое! Отдай немедленно!..&raquo; Чем, к сожалению, Московская Патриархия в последнее время увлекается все больше и больше, высказывая имущественные претензии на все что только можно. И это не прибавляет ей уважения даже среди православных. Потому что к нестяжательству призвал нас Спаситель.