Главный капитал банка - интеллект его менеджеров

<BR><BR>Банк "Менатеп Санкт-Петербург" менее чем за год превратился из провинциального середнячка в кредитную организацию российского уровня. Не последнюю роль в этом сыграл крах одного из учредителей банка - столичного "Менатепа". <BR>Однако председатель правления АКБ "Менатеп Санкт-Петербург" Виталий Савельев уверен, что для роста были объективные предпосылки. Об этом он рассказывает в эксклюзивном интервью "ДП".<BR><BR>- Какова история взлета банка "Менатеп Санкт-Петербург" как Вы ее видите?<BR>- История нехитрая. Еще "до дефолта" банк был немаленький. Нами была выбрана своя ниша. Мы собирались создать "интеллектуальный", безфилиальный банк. Интеллектуально и технически мы были готовы к тому, чтобы работать в системе удаленных терминалов. Но тут случился дефолт. "Менатеп" оказался неплатежеспособным, в нем "зависли" деньги клиентуры. У нас в "Менатепе" тоже были корсчета, и наши платежи тоже стали останавливаться. Когда "зависла" сеть "Менатепа", мы начали думать, что делать. Тогда у нас появилось дерзкое решение - попробовать взять сеть на себя. Центробанк нас поддержал. Сначала мы "завели" сеть на себя де-факто, но не де-юре. На третий день балансы всех филиалов стали сворачиваться здесь, в Петербурге. И задержек не было.<BR>Филиальная сеть, которая начинается "с нуля", всегда убыточна. За первый год, по бизнес-плану, сеть должна дать нам $5,7 млн убытка. За полугодие убытки получились порядка $1 млн. И сегодня существует большая вероятность того, что убытки будут значительно меньше, чем по плану.<BR>На совете директоров буквально в прошедшую субботу (14 августа. - А.П.) было принято решение создать еще 14 филиалов, которые появятся в течение полугода.<BR>К сожалению, от концепции "интеллектуального" банка мы отошли и вынуждены развиваться экстенсивным путем, создавая филиалы и захватывая рынок, который освободился в силу того, что многие банки по известным причинам из регионов "выпали".<BR><BR>- Будет ли "Менатеп Санкт-Петербург" работать с населением?<BR>- Банк работает с населением, но пока, к сожалению, очень избранно. Мы понимаем, что это нужно, но нам необходима законодательная база. Пока физическое лицо будет иметь право забирать из банка свои деньги в любой момент, мы в массовом порядке работать с населением не будем. В момент дефолта люди, которые у нас держали деньги, не забрали ни рубля. Потому что с ними удавалось договориться.<BR>Почему Центробанк не обеспечит определенным банкам при определенных условиях гарантии вкладчикам, условно, на $10 тысяч? Чтобы у вкладчика были гарантии, что, если банк "просядет", он получит назад свои деньги. Вкладчик разделит деньги по $10 тысяч между банками, имеющими гарантии. Тем самым мы диверсифицируем риски по вкладчикам и получим тот пассив, которого сейчас нет. С этими деньгами мы пойдем кредитовать реальный сектор экономики. Но никто не хочет этого сделать.<BR><BR>- Что сегодня может служить критерием надежности банка? Для Вас этот вопрос должен быть особенно актуальным, потому что название "Менатеп" запятнано проблемами московского "Менатепа".<BR>- Я бы не сказал, что оно запятнано. "Менатеп" - один из банков, которые слишком доверяли государству. Сейчас, кого бы мы ни кредитовали, будь то "Газпром" или наш город, мы требуем обеспечения.<BR>Я всегда был уверен, а после дефолта тем более, что главный критерий надежности - это состояние текущей, мгновенной ликвидности банка. Потому что любое финансово-кредитное учреждение - это своего рода пирамида, в хорошем смысле слова. Оно занимает деньги и размещает их. Если вы управляете этим процессом, то это - развитие навсегда. Если не управляете, то вы теряете банк, подрываете доверие вкладчиков, и тогда происходит непоправимое. Поэтому собственный капитал банка - это основной параметр. <BR><BR>- Тяжело было уговорить акционеров внести в уставный капитал банка $50 млн?<BR>- Наши акционеры пошли на увеличение уставного капитала, понимая стратегию команды менеджеров. Убеждать акционеров пришлось долго. Сделка чуть не сорвалась, когда в мае неожиданно сняли Евгения Примакова. <BR>Некоторые акционеры дрогнули, потому что политическая стабильность - это важно. Эмиссию мы смогли завершить только в июне.<BR>Для чего наш банк сегодня так сильно увеличил собственный капитал путем поднятия уставного капитала? Для того, чтобы сегодня я мог ответить по своим обязательствам в $60 млн. <BR>Любое нефтяное, газовое или машиностроительное предприятие отличается от банка тем, что в нем можно сменить менеджмент, перекупить, но как были там запасы нефти, газа или основные средства, так они и останутся. А что есть у банка? У банка есть клиенты. И, как только их напугаешь, они "выносят" банк, и ничего не остается. Банк - это очень социальный инструмент.