Памятники архитектуры Петербурга остались без защиты

Автор фото: Серей Ермохин

В КГИОП всё чаще сетуют на отказы полиции возбуждать уголовные дела о повреждении и уничтожении памятников архитектуры.

В начале декабря в комитете по охране памятников заявили об "очередных отказах в возбуждении уголовных дел по заявлениям КГИОП в связи с повреждением объектов культурного наследия".
Отдел МВД по Петродворцовому району повторно отказал в возбуждении уголовного дела по поводу деревянной дачи в Ломоносове, на которой около года назад случился пожар. И это только один пример из целой череды случаев, когда мнения чиновников и правоохранителей по поводу того, надо ли кого–то привлекать к ответственности за ненадлежащее обращение с памятниками, расходятся.

Нет здания — нет дела

В материалах полицейской проверки отмечалось, что "не установлены обстоятельства, указывающие на варварское отношение к памятникам". И это при том, что комитету удалось весной выиграть арбитражный спор с собственником здания (ООО "Международный творческий центр") об обязании выполнить в здании противоаварийные работы (в октябре решение было поддержано и в апелляции). Собственник так и не обратился в комитет с заявлением на проведение работ, сообщают чиновники.
В ноябре управление МВД по Василеостровскому району отказало комитету в возбуждении уголовного дела по факту установки металлопластиковых окон в одной из квартир в доме Шпринга (Тучков пер., 11 / 5). В КГИОП считают, что при этом был повреждён предмет охраны — внутренние капитальные стены, оконные заполнения и профилированные наличники. В полиции же установили, что "фасад здания в части оконных заполнений (цвет коричневый) не нарушен", "перепланировка не проводится".
Ранее в КГИОП рассказывали, что комитету дважды отказывали в возбуждении уголовных дел по сгоревшей даче Максимова в Ломоносове. Собственник этого объекта — ГКУЗ Ленинградской области "Всеволожский специализированный Дом ребёнка", подведомственное областному комитету по здравоохранению. Кроме того, дело по даче Максимова развалилось в арбитражном суде, где КГИОП требовал от ответчика отреставрировать (то есть по сути воссоздать) здание. Суд встал на сторону областного комитета по здравоохранению, придя к выводу, что воссоздать здание невозможно и нельзя придумать ничего лучше, как снять его с охраны.
Не стали возбуждать дела по даче Фаберже в Осиновой Роще (собственность федерального Агентства по управлению и использованию памятников истории и культуры) и по другим объектам.
Правда, в некоторых случаях уголовные дела всё же возбуждаются и даже доходят до суда — как было после резонансного пожара на фабрике "Невская мануфактура".

На чьей стороне?

"Когда мы обращаемся в полицию, проблема обычно состоит в том, что чиновники, которые должны были бы нас поддерживать, либо ничего не делают, либо играют на противоположной стороне", — рассказал "ДП" координатор "Живого города" Дмитрий Литвинов. Например, при попытке остановить снос здания где–нибудь на Петроградской стороне приходит сотрудник Госстройнадзора и объясняет людям в форме, что всё в порядке.
При этом Дмитрий Литвинов отметил, что, с одной стороны, действительно полиция "не очень склонна" возбуждать дела, связанные с охраной наследия. Градозащитники знают это по собственному опыту. В частности, они пытались подавать заявления о преступлении по поводу сноса старинной застройки Новой Ладоги. Для полицейских охрана наследия — не очень понятная и незнакомая сфера, мало похожая на остальную работу правоохранителей. Неясно, как такие дела расследовать. Как правило, полиция вмешивается, если происходит что-то зримое, например дом сносят прямо у неё на глазах. Либо есть решение суда и на объект приезжают ещё и судебные приставы.
С другой стороны, пресечение нарушений в области сохранения культурного наследия — это, очевидно, профильная деятельность КГИОП, рассуждает Литвинов. И раз с этим постоянно возникают проблемы, должны возникнуть вопросы.
Возможны два варианта. Либо подаваемые в полицию документы плохо подготовлены (или не соблюдена процедура), что даёт возможность виновным уйти от ответственности. Либо есть явные недоработки в законодательстве.
В обоих случаях, по мнению градозащитников, можно говорить о непрофессионализме. Ведь если законы несовершенны, тогда от КГИОП должны поступать предложения о том, как их можно доработать. Даже сами общественники имеют возможность (и пользуются ею) добиваться внесения тех или иных поправок через депутатов ЗакСа или даже Госдумы. Смольный тем более наделён правом выступать с законодательной инициативой. То есть такого рода отказы не снимают с комитета ответственности. И на их основании нельзя говорить о том, что всё, что можно, уже было сделано.

Без обязательств

Ранее "ДП" уже рассказывал о том, что большинство охранных обязательств по сохранению объектов культурного наследия не выполняются. По последней обнародованной статистике, если обязательство просрочено, то вероятность его добровольного исполнения крайне невелика. В комментарии КГИОП для "ДП" отмечалось, что "охранное обязательство в отсутствие значимых последствий его неисполнения является в настоящее время легализованной отсрочкой исполнения работ по сохранению памятника"
Для охранных обязательств характерно "отсутствие значимого негативного подкрепления". Если даже дело доходит до суда, там обычно назначают минимальный для юрлиц штраф 100 тыс. рублей. Потом решения ещё долго обжалуются, а порой деньги приходится взыскивать через приставов.
Напомним, что самим градозащитникам неожиданно удалось наладить сотрудничество со Следственным комитетом. Хотя, пожалуй, ещё не было заметных прецедентов, когда тот или иной проект–угроза после проверки СК был бы полностью остановлен. Но от такого взаимодействия всё равно есть польза. Например, в рамках расследования здание могут признать вещественным доказательством, и это делает незаконными дальнейшие попытки его сноса (это похоже на обеспечительные меры, которые вводятся по суду).
По совокупности фактов у ведомства Александра Бастрыкина накопились вопросы и к самому КГИОП. В комитете проходили проверки, и даже было возбуждено уголовное дело о превышении полномочий сотрудниками. В КГИОП претензии отвергли, заявив при этом, что сотрудничают со следствием.