Из всех функций ПМЭФ в последние годы на первый план вышла, пожалуй, функция терапевтическая.
Всё, что за год скопилось у предпринимательского сообщества, здесь открыто вываливается с трибуны, находит показное понимание со стороны чиновников и, как следствие, несколько примиряет бизнес с реальностью. В этот раз накипало аж 2 года. Возможно, поэтому Россия — вместе с Турцией — оказалась в топе стран, где наблюдается наибольший отток состоятельных людей (от $1 млн до $9,9 млн). Эти — недотерпели.
Но их и не пригласили, что душой кривить. Малый и средний бизнес в этом году просто не прошёл по ценнику. Поэтому немые вопросы, витающие в воздухе, определял уже бизнес крупный, которому вице–премьер Андрей Белоусов накануне форума очень удачно наступил на больную мозоль со своим "нахлобучиванием". Хотя, если начистоту, сигнал этот по весне получили не одни только российские металлурги. Примерно о том же намекали и пищевым производителям, да и вообще всем, кто решил заработать на вполне рыночном по своей сути маховике мировой инфляции, костью поперёк горла вставшем мировым печатным станкам.
Но отдувался не Белоусов. Успокаивать бизнес — мол, вы всё не так поняли, это начальник погорячился — пришлось всему либеральному цвету правительства. Архитекторы экономической политики России один за другим объясняли бизнесу, что вообще–то (и вовсе не в глубине души) российское государство вполне разделяет стремление бизнеса к максимизации прибыли.
Профильные министры вместе с председателем ЦБ доказывали на пальцах, что плановая экономика нам не грозит, а грозит только рынок — ну, естественно, такой, каким он сегодня понимается в капиталистическом мире санкций, торговых войн и максимизированного антикризисного госучастия.
"Ещё раз подчеркну, что сторонников административного регулирования в правительстве нет, причём нет от слова “совсем”, — уверял аудиторию, например, министр экономического развития Максим Решетников. — Мы понимаем необходимость рыночных методов, более того, даже меры по субсидированию производства нами рассматриваются как вынужденные и временные. А вот меры, которые связаны с демпферами, с долгосрочными, предсказуемыми, понятными инструментами, — это то, что мы выстраиваем очень аккуратно, но всерьёз и надолго".
Советник президента Максим Орешкин вообще публично признал, что экономические законы в России ничем не отличаются от мировых. Что, конечно, не могло не порадовать аудиторию, ведь сторонников "особого пути" в элитах, как кажется, хватает.
"Во всём мире хорошо известно, что является главным лекарством от роста цен, — говорил Орешкин. — Первое — это, конечно, конкуренция, создание правильной мотивации, чтобы конкуренция сдерживала и заставляла выжимать максимум из своей эффективности. А второе — выстраивание долгосрочного предсказуемого регулирования. Потому что именно такое регулирование ведёт к инвестициям".
И пусть истины звучали совсем прописные, что–то всё же заставляло первых лиц произносить их снова и снова. Министр финансов Антон Силуанов так даже был резковат. "Нам говорят: нельзя административно регулировать, ну мы и не регулируем! — недоумевал он. — Если раньше у нас производители сельхозпродукции получали субсидии на экспорт и гнали свою продукцию, а у нас цены росли, то сейчас надо отменять эти субсидии или давать субсидии при условии, что (экспортёр) согласится цены установить в некоторых коридорах. Или экспортные пошлины, или демпфер — это абсолютно нормальные рыночные механизмы. Но нет такого, что завтра в магазинах хлеб продаётся только по 100 рублей".
Поразительно, но одного дня психотерапии на эту тему бизнесу не хватило, и её пришлось подхватить уже Владимиру Путину. Часть пленарного заседания он посвятил тому, чтобы напомнить: Россия строит свободный рынок. А если получается в итоге рост госсектора, то и этому объяснения есть: в период кризисов всегда и во всех странах доля государства растёт (тут для справки напомним: кризис в РФ, по общему мнению, тянется аж с 2014 года, так что вообще всё сходится).
Главное другое — из этой ситуации запланирован выход.
"Как только ситуация стабилизируется, так увеличивается количество частного бизнеса и по числу компаний, и по объёмам их оборотов", — напомнил Путин. И даже вспомнил о приватизации: "Если говорить о процессах приватизации, они тоже у нас продолжаются. Просто мы стараемся делать это аккуратно, исходя из конъюнктуры рынка: что можно продать, за сколько можно продать и надо ли продавать в тех условиях, в которых мы находимся".
Ну а за "нахлобучивание" президент попросил бизнесменов не обижаться. Здесь он проявил солидарность со своим экономическим блоком: предложил вводить таможенно–тарифную политику по примеру нефтяного сектора (судя по всему, нас действительно ждёт расширение демпферных механизмов), а также долгосрочные контракты с госсектором по сниженным ценам, в которые металлургов можно было бы завлечь преимуществами работы с якорным заказчиком.
И только эхо привычно откликнулось: "Сверхдоходы… сверхдоходы… сверхдоходы…"
