Что требуется, чтобы инициативу Дмитрия Медведева приняло общество.
Рассуждая о безусловном базовом доходе (ББД), люди обычно упираются в его, так сказать, фискально–арифметическую составляющую. Кому давать деньги, сколько и где (а точнее, у кого) их взять. Обычно, как только доходит дело до дележа, выясняется, что на всех не хватит. Но не всё так просто.
Деньги чужие и свои
Есть история о том, как в XIX веке представители французского Национального собрания пришли в банк Ротшильда и сказали: есть законопроект, чтобы неправедно нажитые богатства Ротшильдов передать французскому народу. Хорошо, сказал старый банкир, а велико ли количество претендентов? Весь народ, ответили депутаты, 30 млн французов! Господа, каждому причитается по 8 франков, сказал Ротшильд, можете получить в кассе.
Если оценить, во сколько обойдётся выплата всем россиянам хотя бы по сотне евро в месяц, арифметика будет такая: 145 млн умножаем на 100, получается 14,5 млрд в месяц, или 174 млрд евро в год. Расходы российского бюджета — порядка 200 млрд евро. Этого достаточно, чтобы сделать миллиардерами несколько десятков государственных олигархов, но на раздачу денег всем, очевидно, не хватает.
Можно ли что–то придумать, чтобы деньги всё–таки нашлись? В принципе, да. Дело в том, что с точки зрения экономики "безусловный базовый доход" — это не что иное, как налоговый вычет. Деньги, которые мы ошибочно называем "государственными", на самом деле принадлежат всем нам, именно общество в целом является собственником (или, совсем корректно, бенефициаром) национального достояния, а люди во власти — всего лишь номинальные управляющие, которым мы дали эти деньги подержать в руках.
Другое дело, что власти всячески пытаются убедить людей в обратном, но экономику не обманешь. И если мы признаём, что все деньги, которые мы называем "бюджетными, государственными, общественными", принадлежат всем, то должны подумать и о плюсах и минусах того, что мы называем базовым доходом.
Прямые и косвенные издержки
Упрощённо базовый доход можно рассматривать как "проигрыш" бюджета в целом, но как "выигрыш" отдельного члена общества. На самом деле картина сложнее.
Считая затраты на ББД, мы часто забываем о косвенных издержках, которые несёт общество, отказывающее своим членам в минимальном уровне жизни. Гуру популярной социологии Малкольм Гладуэлл в очерке "Марри на миллион долларов" рассказал историю бездомного бродяги Марри, 10 лет жившего (и умершего) на улицах города Рино в Неваде. За эти годы муниципалитет Рино потратил на бродягу миллион долларов — лечение, реабилитационные курсы, оплата полиции, подбиравшей его на улице. Дешевле было бы оплачивать Марри Барру квартиру и даже приставить к нему сиделку, заключает Гладуэлл.
Перемножьте косвенные издержки на бомжей на их количество — и окажется, что проблему бродяг проще решить деньгами.
Несколько лет назад в Лондоне так и поступили — прикинув, что бездомный в центре города обходится городскому бюджету и благотворителям примерно в 40 тыс. фунтов в год, дюжине бродяг дали по 3 тыс. и предложили распорядиться деньгами по своему усмотрению. Этого хватило, чтобы 8 из 12 бомжей как–то устроили свою жизнь — восстановили социальные навыки и нашли работу, позволяющую им оплачивать крышу над головой.
Примечательно, что эксперимент сработал в Лондоне — крайне дорогом мегаполисе. Для больших городов проект ББД может иметь особое значение.
Залог процветания мегаполиса
Дело в том, что основа процветания большого города — это его человеческий капитал. Главный ресурс агломерации — не сами дома, дороги и предприятия, а люди, которые в этом городе живут.
В агломерациях рынок труда более сбалансирован — найти работников дефицитных специальностей проще, чем в среднем по стране, а концентрация вузов повышает их эффективность за счёт высокой интенсивности коммуникаций между студентами и преподавателями.
Согласно классическому определению, полноценный "агломерационный эффект" достигается там, где возникает концентрация рабочих мест, требующих высокой квалификации, в свою очередь провоцирующей конкуренцию за эти рабочие места. Такая конкуренция подталкивает работников повышать уровень образования и овладевать новыми навыками, что позволяет претендовать на более высокие зарплаты. А рост зарплат провоцирует работодателей стремиться увеличивать производительность труда — чтобы делать больше за меньшие деньги.
А спрос на высокопроизводительные технологии — это спрос на креатив и навыки сотрудников… И т. д. В большом городе возникает "положительная обратная связь" между качеством рабочей силы, уровнем зарплаты и производительностью труда. В идеале человек должен работать на максимуме своих способностей за максимальную плату, и именно большой город с развитым рынком труда должен открыть для этого все возможности.
Практика против теории
В теории это выглядит хорошо, если бы не одно обстоятельство. Вся эта система успешна, если человек постоянно ищет "где лучше" и без проблем отказывается от работы, не соответствующей его квалификации. (Это, кстати, хорошо для общества в целом — работая "ниже квалификации", человек фактически снижает общую производительность экономики.)
Но сплошь и рядом мы видим ситуацию, когда человек очень часто боится потерять даже плохую работу. И продолжает трудиться с низкой производительностью на неподходящем для себя рабочем месте, вместо того чтобы найти лучшее применение своим силам. Для экономики в целом такое поведение отдельного работника — минус.
Разве пособие по безработице не решает эту проблему? Ведь это — фактически плата человеку за то, что он ищет себе подходящее рабочее место. Верно, но даже в ситуации, когда пособие по безработице покрывает базовые потребности, потенциальный работник понимает: получив работу, он потеряет права на пособие, да ещё должен будет платить налоги. Значит, нужно искать высокооплачиваемую работу. Но, если такую работу не удалось найти сразу, квалификационные навыки снизятся очень быстро, и, выпав из поля зрения работодателей, вернуться обратно будет нелегко.
Отсюда, кстати, проблема "застойной безработицы" — когда хорошую работу человеку не найти, а плохая ему не поможет.
ББД призван ликвидировать эту ловушку. Если человек не теряет пособия при получении рабочего места, то у него появляется стимул, чтобы искать работу в любом случае и — если не повезёт — соглашаться хотя бы и на низкую оплату, продолжая искать что–то более для себя подходящее.
Кстати, в экспериментах по выплате базового дохода, проводившихся в Европе с целью выяснить, как такой доход повлияет на мотивацию к труду, это примерно так и работало. Получив передышку от финансовых проблем, люди либо начинали искать себе место получше, либо тратили деньги и время на повышение своей квалификации и обучение новой специальности, что для городской экономики есть хорошо.
Кроме того, эксперименты с базовым доходом показали, что его получатели значительно меньше обращаются к врачам — отдых и снижение стресса оказываются лучшим лекарством, и этот эффект также следует учитывать.
Сложное решение
Есть ли аргументы против ББД? Конечно! Ключевой из них заключается в следующем: если назначить всем пособие в несколько сотен долларов в месяц, само по себе это ещё не ликвидирует неравенство доходов и возможностей и не снизит общий уровень социального стресса. Бедный будет чуть богаче, но разрыв в доходах с богатым не уменьшится, ведь последний тоже имеет право претендовать на гарантированные деньги. Мысль верная, но тут следует рассуждать не в абсолютных цифрах, а в относительных показателях. Для кого–то получение ББД в дополнение к текущей зарплате может означать двукратное повышение уровня дохода — соответственно, переход на качественно другой уровень потребления.
А что произойдёт с ценой труда, если будет внедрён ББД? Очевидно, она вырастет. Но именно агломерации в ближайшие десятилетия станут центрами, где будет расти спрос на разнообразный и квалифицированный труд — во всех остальных местах рабочие руки всё больше будут заменяться суперсложным оборудованием.
Так что во внедрении ББД нет ничего невозможного — но это потребует очень серьёзного переформатирования даже не экономики, а общества. Готовы ли мы делиться результатами своего труда и заработками со своим соседом, чтобы он жил лучше, чем без нашего участия, — вот вопрос, на который надо найти ответ.
