Наши шири и дали многое объясняют в том, как живет арт в России. Просторы российские — необъятны. Попробуй уследи, что происходит в Калининграде, что в Краснодаре, а что в Красноярске. И это еще небольшой по нашим меркам разброс. Дзига Вертов, не чаявший, что союз нерушимый республик свободных в один прекрасный день прикажет долго жить, воспевал одну шестую часть суши. Ну а если бы Александр II не уступил американцам Аляску и держава наша сохранила былые границы, был бы сейчас в Сан–Франциско не рай для хиппи на пенсии, а еще один филиал Государственного центра современного искусства (ГЦСИ).
Амбиции, работа и даже мавзолей
Этих филиалов, впрочем, и так немало. Именно они завезли в регионы contemporary art, хотя и не охватили пока всю страну. И если лет двадцать назад современное искусство ютилось в Москве и Петербурге, теперь самое время собирать его по городам и весям. Ведь у нас, в отличие от Франции или США, нет ни мощной государственной инфраструктуры, ни большой сети частных галерей и фестивалей, которые объединяли бы тех, кто им занимается. Вместо этого Академия художеств и Союз художников блюдут консервативные художественные традиции.
Пока contemporary art приживался на российских просторах, в одном из региональных ГЦСИ появилась идея проекта "Немосква". Дело было на Урале, в Екатеринбурге, где новый филиал возглавила Алиса Прудникова. Вокруг уральской столицы, прославившейся в десятые годы своей Индустриальной биеннале — несомненно, лучшим арт–фестивалем в России, — постепенно объединились художники и кураторы со всей страны, и начался долгосрочный проект. Его цель — найти современное искусство в провинции. Однако проект парадоксальным образом целиком и полностью завязан на Москву.
А разве у нас бывает иначе? Слишком много слилось в этом слове для сердца русского. Начать с того, что центральный офис ГЦСИ был и остается в Москве. Здесь и бюджетные деньги, и разнообразные возможности найти солидное финансирование. Премии, медиа, ключевые тусовки опять–таки в столице. И это, конечно, не особенность нашей художественной сцены. Так устроена страна. Россия, кстати, как и Франция, делится на столицу и провинцию.
Разница только в том, что региональным центрам Франции иногда впору потягаться с Парижем, тем более что для современного искусства Париж — это не столица, а город престижных музеев и важный сегмент рынка. Жить же современные художники предпочитают в Берлине, Лондоне или Нью–Йорке. Ну а у нас все было, есть и будет в Москве. Там и Кремль, и амбиции, и работа, и даже мавзолей, "постоялец" которого придает нашей жизни неповторимое обаяние. В общем, разговор о региональном искусстве тем важнее, чем востребованнее он в Москве. На протяжении уже 10 лет благодаря этой востребованности проект "Немосква" набирал обороты столь успешно, что его инициатор переехала из Екатеринбурга в столицу.
Глубинка способна и не на такое
Экспансии регионального искусства не помешало ничто, даже перевод ГЦСИ в подчинение Росизо с неизбежной сменой руководства и последующим спасительным переподчинением Пушкинскому музею. В разгар этой свистопляски, 3 года назад, в Нижнем Новгороде начался железнодорожный марафон по городам России, финальной точкой которого стал Владивосток. В дюжине городов (что, конечно, и много и мало для расстояния между Средним Поволжьем и Дальним Востоком) российские и зарубежные кураторы знакомились с местными художниками. Проекты, созданные по итогам этого путешествия, были показаны на выставке в брюссельском музее BOZAR.
И вот, наконец, "Немосква" в России. Не в Москве — до этого дело, наверное, еще дойдет. В Петербурге — который в чем–то сам себе Москва, а в чем–то провинция провинцией. "Немосква" показана в Манеже — единственном кунстхалле в России. Удивляет тут прежде всего то, что выставка состоялась, причем с большим успехом. Об этом можно говорить уже сейчас, хотя открылась она недавно. Честно говоря, верилось с трудом, что проект, который строится на инсталляциях и в котором участвует 80 художников, удастся смонтировать после долгой весенней паузы. Но, надо думать, русская глубинка способна еще не на такие чудеса.
"Немосква" зависает где–то между Екатеринбургом и Петербургом. Хотя участвует в выставке много художников из разных частей России, но тон задают уральские кураторы Евгений Кутергин, Алиса Прудникова, Владимир Селезнев и Светлана Усольцева с их драйвом и витальностью. Ну и петербургских художников здесь, понятное дело, много. Город у нас спокойный, болотный. Приедешь сделать выставку — так и засосет местная жизнь. Владимир Козин, Александр Морозов, "Север 7", Петр Швецов — наша арт–сцена представлена неплохо.
Ощущения, что в России есть свой художественный тренд или самобытность, этот репрезентативный обзор нашего арта не создает. Создает настроение, мрачное и напряженное. "Смерть не за горами", "Опять ничего не происходит", "Ты все равно умрешь" — такие слоганы остаются в памяти после выставки. Но выходишь из Манежа не в депрессии. Выходишь с желанием узнать, как же все–таки влияют на искусство наши шири и дали.
Эта загадка занимала многих. В 1990–е Марат Гельман своим проектом "Искусство против географии" убедил всех в том, что искусству подвластна даже геополитика. Для модернистов путешествие по Транссибу было увлекательнейшим интеллектуальным приключением. А сколько было охочих угадать, куда–таки мчится наша родная птица-тройка и доедет ли то самое колесо до Казани! До Немосквы оно, пожалуй, доедет.
