Вторую неделю бурлит Хабаровск. "Губернатор, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын", — негодуют протестующие. Они его выбрали — им, по этой логике, и сажать. В результате силами вышедших на улицу жителей в медиапространстве появился не образ убийцы, 15 лет назад якобы отправившего в могилу своих деловых партнеров, а совсем другой Сергей Фургал — успешный региональный менеджер, борющийся с гребущей богатства Москвой.
Конечно, Дальний Восток всегда создавал проблемы. Корни пустили недобитые декабристы, потом к ним прибавились еще и колчаковцы, так что здесь что не выборы — то электоральная аномалия.
Уже много лет "Единая Россия" на востоке набирает сравнительно меньше голосов, а Хабаровск, как считается, вообще стал политической вотчиной ЛДПР. Но география таких "отклонений" расширяется. Вспомнить хотя бы Русский Север, где в одном из регионов умудрились даже не поддержать поправки в Конституцию, а в другом отстояли землю от вездесущего "московского мусора".
Социология подсказывает, что речь идет о новом тренде. Одобрение деятельности губернаторов начиная с 2018 года растет (с 55 до 65%), неодобрение сокращается (в мае был исторический рекорд — всего 29% недовольных). При этом у федерального центра все наоборот. Одобрение центральной власти на минимуме с 1999 года — всего лишь 59%, а неодобрение подбирается к "болотным" уровням 2011–2013 годов (35% и выше). Похоже, что посконно–домотканый мем "царь хороший, а бояре плохие" больше не работает.
Политическая субъектность на местах до того воспалилась, что дошла до самого низового уровня. И вот уже мэр Норильска обвиняет власти своего Красноярского края в том, что те занижают статистику по заболеваемости COVID. Мэра, правда, выбирали не люди, а местный городской совет, но в глаза–то смотреть ему приходится не только депутатам, а это становится все сложнее. Если даже Москва, по выражению Собянина, "маленький город, где все друг друга знают", что уж говорить про Норильск.
И вот тут самый сложный вопрос: как власти на это все реагировать? Запретить бы рады, но выясняется, что на таком удалении от столицы даже и полиция вроде как с народом. Так появляются смешные оговорки. Например, из выступления полпреда Юрия Трутнева мы узнали, что "люди могут выходить по любому поводу".
Очевидно, нужны компромиссы. И не надо говорить, что власть на них не способна! В Шиесе стройку отменили, в Екатеринбурге парк не застроили. И ничего, устои государственности не пошатнулись. Даже наоборот — вон как расцвела наша конституционная федеративность!
На самом деле очень часто от власти не требуется так уж много: чтобы успокоить людей в Хабаровске, достаточно провести судебный процесс в открытом режиме. Чтобы люди видели, что голосовали они за реального преступника, до этого десяток лет сидевшего в Госдуме. Вместо этого пока что лишь провоцирующая тишина, из которой напрашивается вывод, что все дело — политическое.
Появляется ощущение, что власть, одичавшая от вполне реальной (тут и "Левада" подтвердит) поддержки, подцепила своего рода "голландскую болезнь", только не в экономике, а в политической жизни. Оттуда, сверху, из позолоченных тронных залов, кажется, что любовь народная так глубока, что интересы граждан — это на самом деле их заблуждения. Они сами рассеются со временем как туман — и ничего специально объяснять не нужно. И ведь не то чтобы им было прямо "западло" коммуницировать, нет. Как показывает пример Трутнева, они даже пытаются. Просто за "тучные" годы поддержки — разучились.
В этом смысле очень показателен пример Петербурга, из которого поднялась волна негодования по поводу запрета "авторских наливаек". Как писал в пятницу "ДП", в реальности закрытие ждет лишь четверть баров, которым пророчили неизбежную гибель. Но вот вопрос: почему об этом сообщает граду и миру газета, а не авторы законопроекта? Народные трибуны охрипли от всенародной поддержки?
Времена меняются. Пора возвращаться из облачных московских замков на земли Российской Федерации.
