Когда смотришь на два расположенных рядом дома под номерами 15 и 17 по 12–й линии Васильевского острова, даже в голову не может прийти, что они построены одним человеком: дом 17 — уютный двухэтажный особнячок в стиле неоренессанса, а его сосед — громоздкий шестиэтажный домище, классический образчик северного модерна. Между тем и тот и другой принадлежали петербургскому архитектору Николаю Васильевичу Смирнову и им же были спроектированы. Просто тот, что поменьше, создавался как семейное гнездо, а тот, что выстроен рядом, — как доходный дом, призванный обеспечить семейное же благосостояние.
Один из двадцати одного
Основатель династии Смирновых — Василий Иванович — был персоной, можно сказать, легендарной: муромский мещанин, герой войны 1812 года, отправившийся на фронт вольноопределяющимся, заслуживший сперва солдатский Георгиевский крест, а потом — и офицерское звание, и полагающееся к нему по штату наследственное дворянство, переживший первую жену, родившую ему 12 детей, женившийся второй раз, чтобы стать отцом еще девятерых, и проживший долгую и весьма насыщенную жизнь. К концу жизни он был майором и городничим города Мурома. Но, несмотря на то что жалованье и по должности, и по чину причиталось ему приличное, обеспечить безбедное будущее двадцати одному наследнику было ему не под силу. Так что дети его строили свою жизнь самостоятельно.
Собственно, касается это и Николая Васильевича Смирнова, также выбившегося в люди исключительно благодаря собственным способностям. Но хорошо ведь выбился! Окончил Николаевское военно–инженерное училище, получив среднее военное образование и звание инженерного прапорщика, потом — офицерские классы Николаевской инженерной академии, за считаные годы из простого военного инженера ему удалось дорасти до главного архитектора петербургских военных учебных заведений. При этом лет в двадцать пять он счастливо женился, а в 1877 году у него родился сын. В общем, все сложилось отлично как в плане карьеры, так и на личном фронте.
В 1884 году Николай Смирнов уволился со службы в звании полковника, "с мундиром и пенсией", и стал гражданским архитектором. А это были уже совсем другие деньги и другие проекты, намного более масштабные: перестройка Мариинского театра, строительство здания Офицерского собрания на Литейном и Великокняжеской усыпальницы в Петропавловке, электростанции на Васильевском — одной из первых в городе. В 1890–м он построил на 12–й линии двухэтажный особнячок со сквером перед фасадом и настоящим маленьким садом во дворе, множеством хозяйственных построек и вообще всем, что могло превратить городское жилище в уютный дом для хорошей семьи. А в 1908–м выстроил рядом шестиэтажный доходный дом, прибыль от содержания которого полностью окупала все затраты на содержание хозяйского жилья.
Наследник традиции
Сын его, Сергей Николаевич Смирнов, пошел по стопам отца и тоже стал архитектором: сперва отучился в 1–м кадетском корпусе, потом — в Институте инженеров путей сообщения. Еще будучи студентом, Сергей Николаевич работал под началом отца на замене свай Большого театра в Москве, а в 1897 году трудился на металлическом заводе фирмы "Батиньоль" в Париже, специализировавшейся на изготовлении мостовых конструкций. Неудивительно, что после окончания института он без проблем получил место инженера фирмы "Батиньоль" и участвовал в постройке Троицкого моста — самого длинного в Петербурге того времени. На золотых часах, пожалованных Смирнову–младшему в награду за эту работу, была гравировка "За безупречное исполнение поручений" и бриллиантовый герб России.
В июне 1903–го Сергей Николаевич был "за окончанием работ по постройке Троицкого моста причислен к Министерству путей сообщения с прикомандированием к канцелярии министра". И проекты посыпались как из рога изобилия. Сперва ему поручают строительство дома для чинов Министерства Императорского двора, потом — костела в Ковенском переулке по проекту Бенуа и Перетятковича, дальше он строит почти десяток православных храмов, в том числе в Салониках и в Афинах, и, наконец, венец своего мастерства — храм Христа Спасителя, который мы знаем под названием "Спас–на–Водах" — памятник морякам, погибшим без погребения в Русско–японскую войну. Тут проектировщиком снова был Марьян Перетяткович, а Смирнов — инженером–строителем. Что примечательно: и тот и другой отказались от какого бы то ни было вознаграждения за свой труд, считая строительство этого храма святым делом.
Невообразимые кульбиты судьбы
При этом бизнеса, далекого от архитектурной деятельности, Сергей Николаевич тоже не чурался — был членом ревизионной комиссии Акционерного среднеазиатского нефте–технического общества "Санто" и крупным акционером этой компании.
Биография Смирнова–младшего после революции 1917 года хорошо подошла бы для сюжета приключенческого романа: он всеми силами (и весьма успешно) способствовал отъезду из России членов семьи Романовых, пытался — хотя и безрезультатно — спасти от казни великого князя Иоанна Константиновича, а когда это не удалось, вывез из страны его жену, сербскую принцессу Елену Карагеоргиевич, и в результате стал чуть ли не национальным героем в Сербии. Там он снова строил, а еще писал и издавал книги, разбирался в запутанных делах королевской семьи — в общем, без дела не сидел ни дня. Ну а дальше судьба взялась накручивать такие вензеля, что только диву даешься: понимая, чем грозит активизация захватнической политики Германии, Сергей Николаевич уехал в нейтральную Австрию, в Вену, но после аншлюса, как подозрительный русский, оказался в немецком концлагере, ухитрился выжить, а после освобождения советскими войсками покинул Европу и обосновался в столице Уругвая Монтевидео. Там он и прожил до 1958 года.
В конце жизни он записал свои воспоминания, но, к сожалению, эти мемуары до сих пор не опубликованы.
