Разыков — загадочный режиссер, он много снимает — по фильму, а то и по два в год на протяжении последних 20 лет. Но дело не в количестве, конечно. Юсуп Разыков снимает по большей части какие–то болезненные фильмы, часто вообще беспросветные.
Например, фильм "Стыд" (2013) — о том, как семьи экипажа затонувшей подводной лодки в маленьком северном городке продолжают ждать своих — и с каждым днем надежд все меньше. Или о трагедии тоталитарного человека — недавнее "Турецкое седло" (2017). Разыков в известном смысле безжалостный режиссер, он сознательно не щадит зрительских чувств. Конечно, это говорит о его творческой честности — вероятно, он хочет, чтобы "кино не отличалось от жизни" по своему трагическому накалу. Однако даже зрителю, готовому к такому испытанию, приходится тяжеловато — поскольку это кино в традиционном смысле лишено катарсиса. Какой смысл в существовании такого режиссера с точки зрения самого кино? Можно ответить так: Разыков каждый раз пробует на прочность саму материю кинематографа, напрягая ткань повествования до предела, выдержит — не выдержит? И такой режиссер для кино необходим — подобно тому, как любое общество нуждается не только в рационалистах или оптимистах, но и в пессимистах.
В этом смысле "Керосин" и типичен для Разыкова, и одновременно — нет. Сюжет тут самый простой: на обочине скоростного шоссе стоит обветшалая избушка, в ней живет пожилая женщина. Муж ее давно умер, иногда к ней приезжают родственники из города, но чаще ее гости — развязные дальнобойщики, которые останавливаются у нее на постой со своей закуской и выпивкой. Героиня мечтает завести поросенка — так требует почему–то ее муж, который часто является ей во сне. Мужу она не может отказать: старушка пытается купить поросенка, но ее преследуют неудачи.
…Такой героини в наших фильмах не было, пожалуй, с перестроечных времен. Был, правда, недавно "Карп отмороженный" Владимира Котта (2017) — но его героиня (в исполнении Алисы Фрейндлих) по сравнению с нашей живет просто роскошно. А здесь — нельзя даже сказать, что женщина живет бедно, нет. Она живет так, словно бы и не было никакого прогресса — за последние 30, а то и все 50 лет. Электричество тут по–прежнему — чудо, а керосиновая лампа — повседневность. Фоном для фильма служат сообщения о колебании цен на нефтяном рынке. Внутренний сюжет можно было бы сформулировать так: как big data отражаются на судьбах маленьких людей.
Читайте также:
Ошибка природы. "Тайная жизнь" Терренса Малика
…В этом фильме нет лицемерного восхищения "народной", "естественной жизнью" без потребностей, которую сейчас взялся опять воспевать массовый российский кинематограф. Но сама эта "жизнь на обочине" нужна режиссеру в качестве редкого ракурса, точки опоры: таким образом он получает возможность запечатлеть буквально "пролетающую" мимо жизнь — с точки зрения… самой природы? До какой степени природа, например, способна терпеть несправедливость? И существует ли вообще в природе такое понятие? Непонятно. Но вот в финале хрюкает, наконец, поросенок, чудом оказавшийся здесь, — и сама жизнь вместе с ним похрюкивает, в очередной раз возродившаяся буквально из ничего.
