Долго ли еще так стоять?

Который рассказывал пейзанам, что одной ногой мы уже стоим в коммунизме, но вот второй — пока в социализме. На что пейзане спрашивали, долго ли еще им так стоять враскоряку.

Безусловным шагом в светлое будущее стало понимание того, что центр не нуждается в улучшении девелоперами. Выступать с идеями снести старую рухлядь и построить на ее месте новое и красивое не просто не принято, а предосудительно. И речь не только о том, что заклевали несчастного то ли настоящего, то ли не очень потомка инженера Шухова, который собирался поговорить об этом на петербургском культурном форуме. Даже строители не позволяют себе произносить такое публично. Чиновники тем более: и без того с рейтингами не очень.

Хотя само по себе это ничего не гарантирует, но вводит важное правило: нормой является сохранение исторической среды, а ее видоизменение (в любой форме, будь то снос старого или строительство нового) — экстраординарной ситуацией.

Мрачное прошлое, в котором осталась вторая нога, — это представления начала нынешнего века. Когда считалось, что современное поколение градостроителей должно оставить свой след — хоть домом, хоть фонтаном — именно в центре, потому что красивое — к красивому. А окраины — это окраины, территории для строительства гетто, обсуждать архитектуру которых как минимум смешно. Причем в окраины автоматически попадает все, что выходит за границы Петербурга начала XX века. Адская застройка Московского проспекта ничем, кроме цены, не отличается от застройки Мурино.

И вот собравшиеся пейзане не то чтобы с удивлением, но все же покачивая головами, наблюдают сложившуюся раскоряку. И в центре современной архитектуре не место, и в гетто ей не появиться, потому что какая же архитектура в гетто?

Нельзя сказать, что власти этого не понимают — еще Полтавченко по примеру Петра I предлагал сделать образцовые дома и вменить в обязанность строить в соответствии с ними. Причем по той же причине. Император ведь не от любви к единообразию это придумал, а по необходимости: проектировать по–европейски никто не умел. Сюда же реализованная властями, в отличие от образцовых домов, норма о максимальной высоте 40 м и ряд других инициатив, позволяющих немного облагородить среду. И это, конечно, все хорошо. И даже современная архитектура, если подумать, есть — вон там башня торчит и рядом с ней стадион. Их очень любят фотографировать вместе — они выглядят родными, поскольку похожи на гамбургер с бутылкой колы на подносе в азиатском филиале европейского фастфуда.

Но раскоряка остается, и тезис "у нас даже небоскреб есть, как у больших!" не спасает, а только делает ее еще более заметной. К городу севернее Большой Невки и южнее Обводного канала продолжают относиться как к пространству, которое ничем невозможно испортить. "Ну это же не в центре" — универсальный аргумент, который оправдывает любое архитектурное или градостроительное решение. На них просто нет смысла тратить деньги, силы и фантазию. Как будто и не Петербург вовсе.

Но если большая часть Петербурга — не Петербург, это, наверное, как–то неправильно.