Бахилы до колен, жалостливый робот и прибывающая вода: журналист "ДП" съездил в затопленную Венецию, чтобы застать последние дни биеннале.
В середине ноября из Венеции пришли будоражащие новости: город затопило на 80%. Произошло это аккурат за неделю до окончания 58–й Венецианской биеннале — крупнейшего события в мире современного искусства. В пик потопа организаторы события объявили о вынужденном закрытии всех экспозиций и национальных павильонов из–за "исключительно плохой погоды". Пожалуй, это последнее, что хочется узнать, когда на руках невозвратные билеты до Венеции, а в планах — культпросвет в последние дни биеннале.
До биеннале и Арсенале
Пары фотографий из напрочь затопленной Венеции хватило для того, чтобы осознать: красивой картинке о беззаботной поездке выходного дня на биеннале сбыться на суждено. Вместо каблуков было впору запасаться рыбацкими сапогами. Из хороших новостей, предшествующих перелету, — Венецианскую биеннале с 18 и до 24 ноября все же героически открыли для публики. Уже по прибытии надежда была лишь на благосклонность венецианских "ливневок" и, как итог, приемлемый уровень воды — хотя бы по щиколотку.
Через неделю после бедствия ожидаешь увидеть в Венеции всякое: и разрушительные последствия наводнения, и апокалиптическую погоду, и небывалое отсутствие туристов. Итог — ломающий все предположения. Буквально за несколько дней Венеция успела сначала насквозь вымокнуть, а затем так же быстро "обмелеть". В городе от наводнения остались лишь фантомы.
Первым таким "фантомом" стал мужчина, который решил сберечь свои белоснежные отглаженные брюки от несуществующего потопа и прямо поверх них надел ярко–рыжие бахилы. Не "больничные" — всем нам знакомые, а особые — венецианские: из плотного материала, с уплотненной подошвой, а главное — длиной до колена. Стоят они в среднем 8–9 евро и продаются в каждой передвижной сувенирной лавчонке. Продаются, но не то чтобы покупаются: торговцы настойчиво обещают good price, но внезапно возникшее солнце подводит малый бизнес и сеет сомнения в необходимости бахил даже среди самых пуганых туристов.
От наводнения на узких улицах остались "подиумы" с желтыми заградительными линиями — в дни потопа передвигаться приходилось по ним. Теперь возвышения используют для фото туристы. Сами же горожане не спешат забывать о бедствии и оставляют у дверей металлические пластины — человек через них перешагнет, а вот вода перельется вряд ли.
Солнце иногда сменяется дождем, который накрапывает слабее и реже, чем в ноябрьском Петербурге. Это значит, что добраться до Арсенале — одной из основных площадок биеннале — можно даже пешком. Живописный турпоход на 40–50 минут, и готово — крупнейшее культурное событие встречает афишами, посетителями с брендированными сумками–шоперами и вытянутым зданием Арсенале.
Очередь за искусством
Даже если прийти на площадку Венецианской биеннале к открытию — 10 часам утра, — в финальные дни фестиваля расторопность не спасает. На вход огромная очередь, за билетами — еще больше. По словам организаторов, с момента открытия в мае биеннале посетили почти 600 тыс. человек. По личному впечатлению, почти все они пришли именно в последние дни работы выставки.
Преисполниться впечатлениями от современного искусства с ходу не удается: встречает посетителей зал с фотографиями и огромным кубом прямо посреди комнаты. Пускай не сразу, но все же понимаешь: это импровизированный кинозал. Внутри — темнота, в темноте — экран, на экране — работа Кристиана Марклея 48 War Movies. По названию очевидно: художник совместил десятки аудио– и видеодорожек из фильмов о войне. Ничего членораздельного разобрать в работе нельзя, но ощущение мощнейшее: жуткое и одновременно притягательное.
Уже первый зал биеннале — своеобразное заявление о том, что медиаискусства здесь будет много. Пожалуй, именно видео– и саунд–арт забирали на себя внимание посетителей. И хотя профессиональная публика обвиняет Ральфа Ругоффа (директора лондонской галереи современного искусства Hayward и куратора биеннале) в излишней развлекательности происходящего, публика смотрящая, по всей видимости, ничего против не имеет. По словам организаторов Венецианской биеннале, 31% посетителей — молодежь до 26 лет. Именно ее нередко уличают в уже поднадоевшем в своей формулировке "клиповом мышлении". И можно сколько угодно долго выдвигать гипотезы о том, что все более "медийной" биеннале становится именно из–за ротации и постепенного омоложения аудитории, но что уж греха таить: медиаискусство — это действительно эффектно.
Из–за повсеместно разлетающегося звука, правда, случались курьезы. Взять, например, работу индийской художницы Шилпы Гупты: For, in your tongue, I cannot fit — здесь через десятки подвешенных микрофонов, часто шепотом, "говорят" репрессированные поэты со всего мира (есть и наши соотечественники: от Лермонтова до Хармса и Ахматовой). Работа впечатляющая, но изящная. Пожалуй, для громадной выставки — даже слишком. Местами из соседних залов отчетливо слышны ритмичные мелодии. Новых смыслов они не добавляют, а вот от основного действия отвлекают.
Все умрут, и это ложь
Публика на биеннале далека от стереотипной. Здесь к современному искусству не относятся как к Граалю — спокойно подходят, рассматривают, иронизируют и рассуждают. Биеннале — точно не храм. Осуждающие "все это ваше современное искусство" взгляды увидишь едва ли. А вот обезумевшие от спешки — вполне. У многих на выставки есть один–два дня, за которые оббежать все почти невозможно. После пары часов в Арсенале пора мчаться на следующую площадку — сады Джардини, еще одну глобальную выставку. В этом году здесь представлены работы тех же 79 художников, что были в Арсенале. Получается целый квест: найди две работы одного автора. Без отменного чутья на авторские приемы (или выставочного каталога) вряд ли разберешься.
Однозначная звезда садов Джардини — работа китайских художников Сунь Юань и Пэн Юй Can't Help Myself. Робот, которого зрители окрестили "Металлической рукой", помещен в аквариум. Здесь он "работает" — пытается держать поближе к себе лужу бордовой жидкости, напоминающей кровь. Методичными движениями он собирает субстанцию, которая так и норовит растечься, — ничего не получается. В один момент робот начинает сходить с ума и совершать размашистые, хаотичные броски из стороны в сторону. А затем снова успокаивается и возвращается к работе. Прости, робот ВАЛЛ–И, у тебя появился конкурент, которого жалеешь не меньше.
В садах Джардини вряд ли можно пройти мимо еще одного исключительно венецианского явления — национальных павильонов. Один из общепризнанно ярких в этом году — павильон Бразилии. На двух экранах молодые люди и девушки говорят между собой на универсальном языке танца, зажигательном и притягательном. Спасибо бразильцам: музыка скрашивает ожидание в очереди в соседнее здание — традиционный Венецианский павильон. Его в самом деле затопило, причем на все время биеннале: посетителям предлагают пройтись по будто бы затуманенному коридору, где под пленкой плещется ледяная вода.
Казалось, что наводнение — оно только здесь, в единственном павильоне на биеннале. Тем более, вечер после ее закрытия выдался на удивление спокойным: без ветра и дождя. От садов Джардини минут за пятнадцать можно дойти до площади Сан–Марко. Если повезет — под What A Wonderful World Луи Армстронга в интерпретации местного саксофониста. В Венеции — погодное затишье: все сводки — не более чем fake news (к слову, именно они — один из тематических ориентиров прошедшей биеннале).
И все бы хорошо, если бы не внезапная протяжная сирена. По молниеносно собравшимся продавцам сувенирных лавок становится ясно: дело пахнет новым наводнением. К 19 часам Сан–Марко заполняет вода, которая всех без разбора загоняет на те самые подиумы, что еще с утра были лишь фотоплощадками. "Продуманные" прохожие начинают натягивать на себя бахилы–гольфы. Люди с оголенными лодыжками заметно переживают. Воде все равно. Она прибывает быстрее.
