Ситуация с приговорами судов по московскому делу о массовых митингах вышла, как все видят, и за границы Садового кольца, и за пределы юридического сообщества. И развивается сразу в нескольких плоскостях. Важнейшая из них — морально–этическая. И здесь не стоит говорить о корпоративной солидарности артистического профсоюза, сравнивая его с журналистским или предпринимательским. Далеко не все возмущенные принятым решением по делу Павла Устинова имеют какое–то отношение к Мельпомене. Прежде всего это граждане страны, увидевшие в произошедшем вопиющую несправедливость, и только потом — коллеги по сценическому искусству, и еще дальше — публичные личности, добавляющие происходящему включенности в федеральную повестку и даже привкус официоза.
Важнейший момент — это признание того, что принцип неотвратимости наказания за преступления должен соответствовать неоспоримости доказательной базы причастности к вменяемому преступлению. Как ни тривиально, но должна же действовать презумпция невиновности, когда не обвиняемый доказывает свою невиновность, а обвинение выдвигает неоспоримые аргументы. А все неопределенности трактуются в пользу обвиняемого. Иначе несправедливые приговоры ставят под сомнение наказание реальных преступников и негодяев.
Особняком стоят процессуальные вопросы. Как приобщать доказательства к делу, что может позволить или не позволить просматривать видеозапись, которая гарантированно есть? Принципиально: не должно быть единой солидарной связки следствия, прокуратуры и суда, когда главное — это поддержать коллег, не дать поставить под сомнение проделанную ими работу (и потраченные на нее деньги). Не может быть единой запряженной тройки: следователь — прокурор — судья, несущей сани правосудия по накатанной колее.
На этом фоне обсуждается игра за или против определенных персоналий. Кто–то считает все произошедшее розыгрышем сложной комбинации против председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой, кто–то рассмотрел интригу по отстранению от "транзита" московского мэра Сергея Собянина, а кто–то описывает более простую партию по дискредитации фракции силовиков. Но подобные конспирологические рассуждения кажутся скорее дымовой завесой, застилающей реально нарастающее противостояние власти и общества. Это уже не "игры патриотов". Это системный сбой конструкции госуправления, и его последствия будут зависеть от той реакции, которая на него последует.
Прошедшее лето выявило необходимость реформы избирательного законодательства, о чем говорит уже президент России, а не только представители избирательных комиссий и пассионарные оппозиционеры. Но такая же реформа назрела и в судебной системе. Требования по ней уже озвучены. Основных — пять. Судебная власть должна быть реально полностью независимой. Судей необходимо избирать публично. Они (как и следователи, и прокуроры) обязаны нести ответственность за грубые ошибки и некорректные решения. Назначаемые наказания должны соответствовать опасности совершенных деяний и объему причиненного ущерба. Решения по задержанию могут выноситься только на основании сведений об опасности подозреваемого, а не удобства работы следователей.
Сейчас мяч на стороне федерального центра, и предстоящее решение будет действительно сложным. В пятницу стало известно, что Совет по правам человека на ближайшем заседании обсудит с президентом России изменения судебной системы, навеянные делом Устинова.
