Этот особняк на ул. Восстания, что раньше называлась Знаменской, выглядит как настоящий дворец. Колонны и пилястры, тяжелый балкон, который поддерживают гипсовые атланты, обильная и разнообразная лепнина снаружи, мраморная лестница, роспись и золочение на стенах и потолках внутри — такое оформление сделало бы честь дворцу кого–нибудь из великих князей. Но владельцами его были братья Мясниковы, потомки известной купеческой династии и наследники огромного состояния. А еще — фигуранты странной истории, от которой тянет какой–то гнусной уголовщиной.
Купеческий род Мясниковых был не только одним из самых богатых, но и самых известных в России. Основатель его — ростовский крестьянин Федор, Борисов сын, нажил состояние тем, что сперва просто торговал мясом в лавке (откуда и пошла родовая фамилия), потом стал скупать скот по деревням, а затем развернул мясную торговлю на всю губернию. Когда и этого показалось мало, Федор Борисович занялся винными откупами и в считаные годы стал таким уважаемым купцом, что в доме его, бывая в Ростове, гостили члены императорской фамилии и высшие церковные иерархи.
Дворянские потомки купеческой династии
Александр и Иван Мясниковы приходились основателю рода правнуками и были представителями уже второго поколения династии, родившегося в столице. Купеческих корней своих они даже как–то стеснялись: оба были дворянами и детьми дворянина, пусть и не титулованного, оба сделали столичную карьеру. Старший, Александр, имел чин жандармского ротмистра и был адъютантом начальника Третьего отделения, младший, Иван, стал коллежским асессором, надворным советником и имел немалое влияние в сфере образования. А обретенное предками состояние работало на них обоих, позволяя вести истинно столичный образ жизни, не беспокоясь решительно ни о чем. В частности — выстроить в 1857 году роскошнейший особняк на Знаменской, 45. Точнее сказать, строил его — утверждал с архитектором Александром Гемилианом проект и присматривал за ходом работ — Иван. Потому и вензель в картуше на боковом фасаде его. Но жили здесь братья вместе.
Дядька — управляющий
Деньгами дворянских потомков купеческой династии управлял муж их тетушки — классический self made man того времени сарапульский купец Козьма Беляев. Он и сам был человеком весьма небедным — обладателем миллионного состояния. А возможность опираться еще и на мясниковский капитал делала его практически неуязвимым игроком на любом секторе рынка, который привлекал его внимание. Поэтому занимался он и винными откупами, и рыбными промыслами, и торговлей лесом, владел заводами судостроительными, литейными и спиртовыми, мебельной фабрикой и прилагающимся к ней модным салоном, да еще вдобавок к тому был одним из трех совладельцев Гутуевского острова в Петербурге со всеми размещенными там производствами. Дела купца–миллионщика шли более чем успешно. Но осенью 1858 года, в момент наивысшего своего коммерческого успеха, он скончался от сердечного приступа. Это никого не удивило: Козьма Васильевич уже давно страдал грудной жабой. Странные дела начались уже после его смерти.
Странный мор
Братья Мясниковы стали наследниками еще и многочисленных заводов–газет–пароходов Беляева. Его вдове и одной из его сестер достались буквально крохи, а прочим родственникам — вовсе ничего. Завещание было признано подлинным и вступило в силу. Но тут из Сарапула приехал племянник Козьмы Васильевича и заявил, что документ поддельный. Мало того, дошел аж до самого генерал–губернатора. Началось следствие. Но заявитель… внезапно умер. От холеры. Мать умершего спешно прибыла в столицу, попыталась продолжить тяжбу, но… тоже скончалась. А следом за ней и нотариус, составивший некогда текст завещания. И оба свидетеля, чьи подписи заверяли подлинность завещания, — тоже. Учитывая, какую должность занимал Александр Мясников и какими тайными рычагами обладало всемогущее Третье отделение, эта череда смертей выглядит весьма подозрительно.
В отсутствие ключевых свидетелей спор вокруг завещания Беляева мог бы и заглохнуть, но следователи оказались хоть и неспешными, да дотошными. И к 1871 году так–таки довели дело до суда. Разразился невероятный по силе скандал: обвинение в подлоге персон такого уровня, как братья Мясниковы, было для столичной публики настоящим шоком. И, хотя суд присяжных и оправдал обоих, по репутации потомков купеческой династии был нанесен удар нешуточный. Александру пришлось оставить службу, а с Иваном и вовсе на фоне всех треволнений приключился удар и паралич. Вскоре братья покинули столицу и уехали в Ростов. А особняк на Знаменской, 45, был продан новым владельцам, причем намного дешевле, чем он стоил на самом деле.
