На русском выходит новый роман культовой индийской писательницы Арундати Рой. И в принципе одной этой фразы для полноценной рецензии было бы достаточно. Арундати Рой — чуть ли не самая известная на сегодня писательница третьего мира, красотка и политическая активистка. А публикуемый ею роман уже авансом признан главным событием всего нынешнего литературного сезона. Да только у нас в стране единственной ассоциацией с фамилией Рой, боюсь, является автор дамских романчиков Олег Рой. Так что, боюсь, без небольшого пояснения тут, увы, не обойтись.
Как вообще устроена нынешняя мировая литература? Точно так же, как и нынешняя мировая экономика. В этой литературе есть богатый и влиятельный центр и нищая мало кому интересная периферия. Все покупатели книг живут сегодня лишь в нескольких мировых столицах. Лишь у них есть деньги, чтобы покупать романы (автомобили, квартиры, модные гаджеты или брендовую одежду). Поэтому лишь для этих людей романы и издаются (а авто, гаджеты и бренды производятся). Лишь то, что признано модным романом в Лондоне или Нью–Йорке, будут читать потом в Бомбее, Мехико, Москве и Шанхае.
Исключений из правила немного, хотя они есть. Изредка (раз в одно–два поколения) на столичные рынки допускаются и книжки, произведенные авторами периферийными. Порой столичные читатели устают от сто раз пережеванных местных реалий, и тогда возникает вдруг мода на литературу какого–нибудь экзотичного медвежьего угла. В позапрошлом веке эту роль обычно играла литература русская (Достоевский с Толстым продавались в парижских бук–шопах ведь именно как странная диковина, ни в какие двери не лезущая аномалия, загадочная russkaya dusha). В столетии двадцатом такой диковиной частенько становились романы латиноамериканских "магов" (Маркес, Кортасар, Варгас Льоса). А в наступившем тысячелетии за экзотику прокатывает обычно литература индийского розлива. Самым ярким представителем которой и является как раз красавица и политическая активистка Арундати Рой.
Для западного книжного рынка индийские авторы — сущий клад. Их романы говорят именно о том, о чем модный роман должен говорить сегодня: ужас и отчаяние капитализма ("Белый тигр" Арвинда Адиги), жизнь на руинах колониальных империй ("Наследство разоренных" Киран Десаи), раны от перемалывающих челюстей истории ("Маковое море" Амитава Гоша). Плюс написано все это по–английски, а значит, не нужно тратиться на переводчика. И главное — профессиональный уровень авторов столь головокружительно высок, что глупо даже сравнивать его с тем, что прокатывает у нас сегодня за отечественную прозу.
За три десятилетия работы Арундати Рой успела опубликовать всего один роман. Называется он "Бог мелочей" и по–русски вышел еще в начале нулевых. Это были именно те годы, когда кругозор отечественных читателей окончательно схлопнулся до унылых рамок Пелевин — Акунин. И вот почти два десятилетия спустя Рой выпустила следующее крупное произведение: роман "Министерство наивысшего счастья". Который нынешней осенью и выходит по–русски.
Не знаю, дорого ли обошлись издателям права на перевод. Но уверен: деньги эти они потеряют. Не то (ой не то!) нынче время, чтобы издавать по–русски подобные книжки.
По всему миру Арундати Рой известна левацкими взглядами (сочувствие к обездоленным, критика потребления, яростное неприятие всего, что связано как с буржуазией, так и с бюрократией). У нас средний посетитель бук–шопов не понимает даже самого значения слова "левый".
По всему миру романы Рой читаются теми, кому тесно в прокрустовых европейско–американских рамках. У нас даже самые подкованные читатели вряд ли слыхивали, что помимо этих самых рамок на планете может существовать что–либо еще. Зачем им Арундати Рой? Зачем им вообще хоть что–то, кроме сотни раз обсосанных давно знакомых имен?
Тем не менее роман по–русски выходит. Предположу, что какое–то время он полежит на полках "Новинки", а потом его начнут понемногу увозить обратно на склад.
В первом романе Рой есть герой, который говаривал, что провинция — не место, а состояние души. Такое состояние, когда ты уверен, что мир делится на твою деревню и все остальное. Думаю, заметить новинку у отечественной читающей публики опять не получится — как не получается вообще заметить хоть что–то помимо прекрасной себя самой последние век–полтора.
Илья Стогов, писатель
