Этот спектакль — из тех замечательных произведений искусства, что объясняют сами себя. Даже удивительно, что вокруг "Славы" Константина Богомолова в БДТ наломано столько дров и копий. Богомолов опять всех, ммм, обманул или, наоборот, в кои–то веки предстал хорошим режиссером? Развенчал он сталинский миф или, наоборот, исторически информированно (как говорят об аутентичном исполнении старинной музыки) продемонстрировал его на радость современным сталинистам?
Одно другому не мешает. Особенно если взять такую пьесу, как "Слава" Виктора Гусева 1936 года выпуска, да и сыграть, как если бы в нее попали живые, теплые люди — такие же, что сидят в зале. А ведь она еще и в стихах!
Хрустяще пафосный, ужасающе рифмованный текст сам, без малейших усилий со стороны, выдает бесчеловечную природу своего времени. А артисты БДТ совершают свой собственный беспримерный подвиг, произнося ЭТО с филигранной психологической достоверностью, на скупых полутонах и кинематографических крупных планах. Можем, если захотим, читается на первом, чисто театральном плане. А в плане человеческом, выслушивая душегубские рассуждения о том, как лучше совершить подвиг и умереть — ради славы или из чувства долга, поневоле подумаешь: "Славные, милые люди, да что с вами, да куда же вы попали?"
Пожилой скромный сапер Мотыльков (Валерий Дегтярь), его немолодой друг, обидчивый позер Маяк (Анатолий Петров), его невеста Лена (Александра Куликова), которая хочет полетов вместо серых будней, мать–хлопотунья (Нина Усатова), безуспешно пытающаяся всех накормить, сестра (Полина Толстун) и влюбленный в нее почтальон (Геннадий Блинов), невестин отец, комический отставной актер (Дмитрий Воробьев). Все они пытаются жить, как ни в чем не бывало, в совершенно безвоздушном пространстве.
Посреди пустой сцены — бетонная стена. Занавески, за которыми нет окна. Обеденный стол вмиг превращается в кабинетный: за ним днями и ночами сидит единственный соприродный этому месту персонаж — директор института Очерет (Василий Реутов), усталый, неподвижный, с мертвыми глазами. Не без проблеска сочувствия, впрочем. Он–то и решает, кому жить, а кому умереть (то есть отправляться взрывать какую–то там лавину, угрожающую снести поселок в горах у черта на рогах).
По ту сторону поворотного круга — там, где лавина, горы и поселок, — абсолютная пустота. Там Мотыльков и лежит на бетонном полу в красной рубашке: ну да, тяжело ранен, потерял много крови. С этого момента персонажи начинают мерцать и двоиться.
Какие–то странные пионеры пришли вроде бы в больницу, а будто к памятнику. Профессор–хирург (мужчина, которого играет женщина — Елена Попова) дает пациенту свою кровь, но вещает о природе, хаосе и непобедимой смерти.
Постепенно героя настигает воздаяние — раскаяние и любовь Лены, родная московская квартира, застолье с тремя братьями в исполнении одного и того же актера (Виктор Княжев), наконец, вершина советского бытия — приглашение в Кремль, к Сталину. Тут саундтрек пронзает единственный за весь спектакль мрачный басовый стон, сцену на миг заливает мертвенный всполох — кто не понял, тот поймет. Но вдогонку так и хочется спросить: а сколько дней прошло с момента катастрофы в горах? Девять? Сорок? Выжил ли милый скромный Мотыльков, воскрес ли? Или мы видим его воздушные мытарства, путешествие души по чистилищу в сторону советского (и не только) рая?
Религиозная природа советского мифа — общее место. В "Славе" Богомолова она явлена в звуке. Сквозь заезженные вальсок Штрауса и прокофьевский "Танец рыцарей" то и дело пробивается духовный стих "Господи, помилуй, Господи, прости" старца Николая Гурьянова (про которого Лунгин снял свой "Остров"), а один раз — стихира Восьмого гласа "Да молчит всякая плоть человеча". Она вообще–то поется в Великую субботу перед Пасхой.
С таким–то аккомпанементом и ведется речь (да уже не вслух, не в стихах) о христианском — впрочем,не только — подвиге тайного самопожертвования, самоотречения, смирения.
Последний, если припомнить душеполезные поучения святых отцов, ровно так же отвергает все теплое и человеческое, как "партия, на катастрофах воспитывающая людей" Виктора Гусева. Цели разве что немного разные.
