Надо искать. Почему на документальном кинофестивале не смотрят документальное кино

К середине "Послания к человеку" арт–директор фестиваля Алексей Медведев не выдержал. "Есть к вам не праздный вопрос, — обратился он к друзьям в "Фейсбуке" после показа в полупустом зале выдающегося фильма "Я вижу красных". — Почему так мало людей?.. Ведь стыдно перед режиссером! Мы зовем фильмы, зовем людей, а оказывается, что документальный кинофестиваль "Послание к человеку" никому не нужен!" Отчаянный пост мгновенно перерос в дискуссию о том, что не так с безальтернативно лучшим в Петербурге кинофестивалем.

Сам Медведев предложил такие варианты ответов: неудобное время сеансов, нехватка рекламы и, наконец, цитата: "Все давным–давно забыли, что "Послание" — документальный фестиваль, и смотрят Соррентино".

С первым, предположим, можно смириться: да, порой одновременно с появлением финальных титров где–то в тоннеле исчезает последний поезд метро; да, фестиваль открылся в субботу вечером, съев тем самым целый выходной; да, сеансы порой накладываются один на другой.

Но вряд ли хоть одна из этих причин способна помешать горожанину прийти на фильм, который он собирался посмотреть. Вопрос в том, собирался ли?

И вопрос этот как раз к рекламе. Всерьез на городских билбордах анонсировалась только церемония открытия на Дворцовой — с "Симфоническим кино" и живым Паоло Соррентино. Так люди и пришли, по данным фестиваля, аж 17 тыс. человек. А вот что делать этим людям дальше — никто не объяснил. В программках — нет описания фильмов, сайт работает небезупречно, некоторые СМИ опубликовали гиды, но в каждом из них больше половины — это игровая программа "Кино сверхреальности" Андрея Плахова. Вот тут пора вспомнить третий тезис в опроснике Алексея Медведева: "Все забыли, что "Послание" — документальный фестиваль".

Напомним: в 1989 году ленинградский фестиваль документальных фильмов отпочковался от Московского международного. Короткометражные игровые и анимационные фильмы в программах появились только в 1994–м как реакция на кризис во всем отечественном кино и несколько подняли посещаемость. Но все равно долгое время фестиваль оставался нишевым событием, уважаемым за рубежом, не слишком популярным в городе.

В 2010–м "Послание" возглавил режиссер Алексей Учитель, разработавший нехитрую стратегию популяризации смотра: добавить в программу громких игровых премьер, привлечь ими более массового зрителя, а затем верить, что этот зритель начнет ходить и на документалистику тоже.

Так к 2015–му на фестивале сформировалась та самая "плаховская" программа "Кино сверхреальности", аккумулировавшая в себе победителей и участников крупнейших кинофестивалей. "Это не программа хитов", — возражает ее составитель Андрей Плахов. "Это программа фильмов, иллюстрирующих главную тенденцию современного кино — сплав документального и игрового начал, реальности и фантазии", — добавляет он и не обманывает. Но зрителя, конечно, мотивирует другое.

Вот фильмы из программы этого года: "Магазинные воришки" Хирокадзу Корээды — "Золотая пальмовая ветвь"; "Три лица" Панахи, "Счастливый Лазарь" Рорвахер и "Догмэн" Гарроне — Каннские призы; "3 дня с Роми Шнайдер" и "Утойа" — Берлин; "Мне плевать, если мы войдем в историю как варвары" — победитель Карловых Вар. Наконец, фильм "Лоро" Соррентино, на который было не попасть не потому, что "сплав документального и игрового начал", а потому, что режиссер — звезда, да еще и сам свой фильм на сцене представит. И если организаторы "Послания к человеку" представляют приезд Соррентино на 2 дня как главное событие кинофестиваля, не стоит удивляться, что люди думают именно так, а "в СМИ ничего, кроме Соррентино, нет", как справедливо возмущается один из комментаторов поста Алексея Медведева.

Документальному кино сложнее достучаться до зрителя, в конкурсе почти нет фильмов об известных личностях (как на том же BeatWeekend), нет ажиотажа, подогреваемого за несколько месяцев (как на Артдокфесте), с аудиторией никто не разговаривает, не объясняет, почему на тот или иной фильм надо идти, СМИ–миллионники не публикует трейлеры.

Возможно, впрочем, что все не так плохо и средняя посещаемость на фестивале в итоге окажется удовлетворительной, а пара неигровых фильмов соберет свои аншлаги, но то, что проблема существует, нельзя отрицать. Исцеление начинается с признания болезни.

В конце все той же дискуссии Алексей Медведев резюмирует: "Получается, мы просто сами про себя не понимаем, что мы за фестиваль, кто наша публика и для чего мы нужны. Надо все делать заново и публику новую тоже искать".

Максим Заговора, журналист "Кино и ТВ", специально для " ДП "