Глава Северо–Западного регионального центра Райффайзенбанка: 100 банков для страны вполне хватило бы

За последние 2 года банковский рынок заметно сжался, отразилось ли это как–то на вашем бизнесе?

— Не нужно думать, что мы радуемся каждой отозванной банковской лицензии в ожидании притока новых клиентов. Эти случаи наносят урон всему рынку, подрывая доверие к банковской системе. В целом информационный фон не очень позитивный, конечно. Но, на мой взгляд, Центральный банк проводит грамотную работу. Большинство банков были основаны давно, на пике роста банковского рынка. Но в итоге устойчивыми и надежными стали только госбанки, банки из частных финансово–промышленных групп либо "дочки" иностранных банков, такие как мы. При этом банки должны зарабатывать на легитимном бизнесе: обслуживании клиентов, транзакционных операциях, на сложных сделках, качестве сервиса. А небольшие банки просто не могут этого из–за нехватки капитала, отсутствия компетенций и ресурсов. Чтобы выжить, они вынуждены заниматься высокорискованным бизнесом, с которым серьезные игроки рынка даже связываться не хотят. В Петербурге мы не ощущаем последствий отзыва лицензий у других банков, потому что наши бизнесы с ними практически не пересекались.

То есть вы за то, чтобы на рынке остались только крупнейшие игроки?

— Думаю, что 100 банков вполне хватило бы для страны. Хорошо, если в каждом регионе будут небольшие локальные игроки. Но часто единственный козырь этих банков заключается в том, что "они лучше понимают местный рынок", но лично я с этим утверждением не согласен.

Какую долю рынка Райффайзенбанк занимает в Петербурге?

— Райффайзенбанк — универсальный банк, мы обслуживаем все сегменты бизнеса и частных клиентов. Единственное, у нас сейчас нет автокредитования, от которого мы отказались около 2,5 года назад, и пока не планируем возвращаться на этот рынок. В зависимости от сегмента, в Петербурге мы занимаем 2–5%. И это соответствует нашей стратегии на рынке.

Скоро в итоге останутся только универсальные банки?

— Конкретно нам универсальная бизнес–модель помогла пройти кризис, который начался в 2014 году. Региональный центр (РЦ) оставался прибыльным во всех бизнес–сегментах. Согласно консервативной кредитной политике, нам пришлось досоздавать резервы в минимальных объемах, в отличие от некоторых других банков. После кризиса 2008 года мы в корне изменили подход к резервированию и формированию кредитного портфеля, в котором долговая нагрузка сейчас диверсифицирована по разным отраслям.

Кроме кредитования какие еще показатели в РЦ выросли по итогам первого полугодия?

— По сравнению год к году наши пассивы выросли на 8,5%, до 86,4 млрд рублей, из них 61,5% — пассивы физических лиц. Кредитный портфель мы нарастили почти на 20%, до 72,7 млрд рублей. При этом розничный портфель вырос на треть, до 31,5 млрд рублей, а задолженность бизнеса — на 11%. В целом мы заработали 2,1 млрд рублей (прибыль до налогообложения). Несмотря на рост активов и пассивов, прибыль осталась на уровне 2016 года из–за сокращения рыночной маржи. По итогам всего года мы должны получить прибыль не меньше, чем в 2016 году (4,5 млрд рублей. — Ред.). Еще одна задача — прирост клиентов, в ближайшие 3–5 лет их число должно увеличиться в 1,5 раза. В этом году мы открыли два новых дополнительных офиса, в таком же темпе планируем продолжать в ближайшие 2–3 года. Но новые точки продаж для нас — не самоцель, потому что люди все больше выбирают обслуживание онлайн. В отделения приходят за консультациями по сложным продуктам, например страховым или ипотечным, а также за премиальным обслуживанием.

Вы конкурируете со Сбербанком, ВТБ, Альфа–Банком и другими. Реально ли сейчас заполучить нового крупного клиента, ведь они все по большому счету уже разобраны?

— Говорить, что весь бизнес уже поделен, неверно. Независимо от того, какие у клиента отношения с основным банком–партнером, он всегда находится в поиске: анализирует и ищет, где лучше — либо условия, либо сервис.

У нас, например, никогда не было высоких ставок по депозитам, но в текущей ситуации гарантия сохранности денег для многих клиентов важнее дополнительного дохода. И это касается всех клиентов: и корпоративных, и розничных. Райффайзенбанк входит в десятку системообразующих банков, в июне АКРА присвоило банку максимально возможный рейтинг по национальной шкале на уровне ААА (RU).

Чем в вашем банке закончилась история с валютными ипотечниками?

— Я не знаю примеров банков, в которых эта проблема была бы решена до конца. В РЦ и в целом по банку за 2,5 года их общее количество сократилось в 2 раза. Многие воспользовались возможностью временно сократить платеж в валюте без перевода в рубли либо рефинансировали валютный кредит по текущему курсу рублевым. С некоторыми клиентами мы договорились о продаже квартиры и заключении соглашения об отступном. В целом во всей этой истории поведение заемщиков было атипичным. Да, реализовался валютный риск, и кто–то действительно оказался в сложных жизненных обстоятельствах. Но были и те, кто просто захотел этой ситуацией воспользоваться. При этом около 70% наших клиентов до сих пор продолжают обслуживать свой валютный долг без просрочек.

Выдавать валютную ипотеку вы сразу прекратили, а в целом жилищный рынок насколько важен для бизнеса банка?

— По нашим оценкам, рынок ипотечного кредитования в 2017 году вырастет примерно на 10%. Спрос на ипотеку, который мы наблюдаем с прошлого года, не искусственный. Это отложенный спрос на жилье, который реализовался в посткризисное время за счет снижения ставок. То есть мы понимаем, почему этот рынок растет, и можем себе позволить размещать на нем деньги, в отличие от рынка автокредитования. Именно поэтому в рамках розничной стратегии банка ипотека — одно из ключевых направлений бизнеса. На 1 июля 2017 года ипотечный портфель РЦ вырос (год к году) на 79% (14,1 млрд рублей), за первое полугодие банк рассмотрел около 5 тыс. заявок (+84%) и выдал примерно 2 тыс. кредитов на сумму 5,6 млрд рублей (+155%). В розничном портфеле доля ипотеки выросла с 33 до 45%. Полагаю, что он и дальше продолжит расти. Мы вскоре планируем открыть еще один центр ипотечного кредитования на севере города.

Конечно, ипотека все равно остается рискованным продуктом, как любой кредит. Но умение правильно оценивать риски — это и есть основная компетенция банка.

Какие еще рынки для кредитования остаются наиболее рискованными?

— Например, коммерческий девелопмент. Многие негативные прогнозы аналитиков реализовались: объем строительства в этом сегменте очень просел. Также рискованными сегментами остаются сельское хозяйство, машиностроение. В кризис с проблемами столкнулись компании, связанные с проектным финансированием, которые брали кредит в валюте, но получали рублевую выручку.

Импортозависимые отрасли также стали уязвимыми. Мы кредитуем крупнейшие компании из разных секторов, но очень выборочно. В каждой отрасли всегда есть сегментные лидеры, у которых уровень экспертизы и надежности достаточен, чтобы с ними работать. Но некоторым нашим клиентам кризис сыграл на руку. Например, из сферы гостиничного бизнеса — заполняемость гостиниц выросла до 100%.

Сейчас многие крупные банки начали активную борьбу за малый бизнес, насколько этот тип заемщиков перспективен?

— Малый бизнес — это важный сегмент для нас. Хотя мы относительно недавно начали с ним серьезно работать. Сегодня он приносит РЦ 15% прибыли, хотя год назад это значение было в 2 раза меньше. Но клиенты малого бизнеса — это все же не заемщики, а клиенты, на обслуживании которых банк зарабатывает за счет транзакционного бизнеса.