Недавно сплавал по Невкам, Ждановке, Малой Неве мимо Крестовского, Елагина, Каменного, Петровского островов, Старой и Новой Деревни и неожиданно получил сильное впечатление.
Новые виды: от моста, с которого сбросили мешок с Распутиным, — вверх по течению вантовый мост на Крестовский и Леонтьевский мыс, вниз — "Зенит–арена". За обустроенной, с облицованными естественным камнем откосами стрелки Елагина острова — в сторону залива по–американски мощные, инженерно совершенные Западный скоростной диаметр и Яхтенный мост.
Случаются вполне приличные дома по Песочной и Петроградской набережным, у буддийского храма. Тишь и благодать в ЦПКиО и Лопухинском саду. Новостройки Петровского острова хоть и страшат своей будущей плотностью, в отношении внешнего вида не сильно пугают.
По крайней мере с начала XX века петербуржцы традиционно не любили современную им архитектуру. Александр Бенуа написал в 1917 году (!): "Кошмар беспринципного эклектизма и беспочвенного национализма как будто приходит к концу. Сейчас уже немыслим возврат ни к "петушиному" стилю Ропета, ни к "берендеевкам" Малютина, ни к "модерну" Шехтеля, ни к жалкой мелочности всех тех пародий на "Людовиков" и на "ренессанс", которые плодила русская архитектура все последние 60 лет".
Читайте также:
История
Кольцо истории. Лев Лурье о плохо забытом старом
То, что восхищает нас сегодня — модерн Петроградской стороны, храм Спаса на Крови, Дом книги, Елисеевский магазин, — выглядело уродливыми вкраплениями в пушкинский трехэтажный Петербург. И то сказать, возводили–то в основном не Лидвали, Шаубы и Лишневские, а какие–нибудь техники–строители Андреев и Мульханов. Строили много — по 500 домов в год, большие мастера были нарасхват.
Архитектуру Серебряного века полюбили много позже — уже при советской власти, особенно в брежневские годы с его Комендантскими аэродромами и Веселыми поселками — миром 137–й серии и домов–кораблей. На их фоне любое творение Мульханова смотрелось Парфеноном.
В зодчестве, даже плохом, есть одна примиряющая с ним черта. К домам привыкаешь: претенциозность, стилевой разнобой, вторичность перестают ощущаться. Здание обрастает контекстами — здесь мы гуляли с мамой, тут впервые узнал значение слова "тарталетки", а в этом месте познакомился с бывшей женой. Дома становятся святилищами. И, если кому–нибудь захочется снести нечто заведомо уродливое — "Максим" на Ланском шоссе или "Балканы" в Купчино, — боюсь, власти ожидает массовое недовольство.
Пурист из пуристов, один из первых градозащитников Георгий Крескентьевич Лукомский, автор хрестоматийного "Старый Петербург. Памятники старинной архитектуры России в типах художественного строительства" за год до падения империи написал "Современный Петроград. Очерк истории возникновения и развития классического строительства. 1900–1915 гг.", где высказал абсолютно новую идею: послушайте, то, что мы выстроили за последние 15 лет, местами вполне "берлинисто и парижисто": Каменноостровский, отрезок Большого между Архиерейской (Льва Толстого) площадью и Карповкой.
Плывя на кораблике, я испытал почти те же чувства, что Лукомский: неплохо, поднимает настроение.
Девелоперы научились заказывать. Строить архитекторы стали лучше: с временами первых двух сроков действующего президента не сравнить. Уже не "двойка", а типичное "четыре с минусом". В результате то, что англичане называют waterfront — здания, выходящие на воду, — выглядит не стыдно. Рестораны, марины, березы, осины, секвойи, если надо.
В нашем городе два правительства — Смольный и "Газпром". Переезд штаб–квартиры из Москвы, Кубок конфедераций и предстоящий чемпионат мира взбодрили Питер: пошла движуха. Именно менеджеры "Газпрома" покупают квартиры бок о бок с будущим "Лахта центром" (кстати, не более колющим глаз, чем телебашня). Да и злополучный стадион строил город, а не газовики. И вот за градостроительство отвечает именно Смольный.
Какова политика города относительно развития прибрежных территорий — непонятно. Архитектура имеет шансы стать еще лучше. Но что будет с набережными, парками, общественными пространствами на островах и в их округе, окутано мраком неизвестности.
Надеюсь, что те, кто покупает там квартиры — люди влиятельные и денежные, — не позволят превратить невское приморье в новые Шушары, Кудрово, Мурино.
