C творчеством Виктора Борисова–Мусатова и группы "Голубая роза" связано давнее недоразумение. Борисов–Мусатов, живописавший садово–усадебные грезы и видения и нашедший единомышленников среди участников выставки "Голубая роза", был близок символистам. Его ценил Андрей Белый. Экзотический цветок в качестве названия группы предложил Валерий Брюсов. Ей также покровительствовал сам Михаил Врубель. При всем при том многие искусствоведы против понятия "символизм" применительно к изобразительному искусству. В литературе — пожалуйста! В театре — на здоровье! Но в искусстве визуальных признаков символизма для них не существует, все на уровне идей.
Выставка в Михайловском замке не разрешит это противоречие, зато оживит давние дискуссии. Не такие они узкопрофессиональные, как могло бы показаться. Ведь едва ли неискушенная в премудростях знаточества публика выстроилась в минувшее воскресенье в очередь до Садовой и топталась на улице битый час просто ради встречи с прекрасным. Искусство Борисова–Мусатова и "Голубой розы" любят за изящество, таинственность и мистериальность, свойственные Серебряному веку, — мода на него возвращается. Работы Кузнецова, Сапунова, Судейкина оправдывают ожидания поклонников чистого искусства, не чуждого эзотерическим доктринам. Эти художники были фантастически внимательны к жизни, которая виделась им символическим преломлением инобытия. Визионерство, духовидчество, антропософия были частью их амбициозного замысла духовного и художественного преображения действительности. Декоративно–прикладное искусство они зачастую ставили выше, чем историческую и мифологическую живопись. Ведь оформление интерьера и есть вторжение в жизнь. Начинал Борисов–Мусатов как самый что ни на есть русский художник с волжских ландшафтов и садов родного Саратова. В то же время его творчество и работы его подопечных перекликались с Парижем конца века. Они даже выставлялись однажды вместе с французами, которых символистами никто не называл. Либо постимпрессионистами, либо группой Наби. Так что спорам о том, как определить это искусство, нет конца. Тем лучше для Борисова–Мусатова и его протеже. Интерес к ним по–прежнему велик.
