Автор — директор Института актуальной экономики
Какие только эксперименты нии перенес многострадальный российский бюджет за последнее время. Не успели все привыкнуть хоть к какой-то определенности, выражающейся в трехлетней системе бюджетного планирования с 2006 года, как кризис и падение цен на нефть спутали все карты и заставили все переписывать. Последний трехлетний бюджет приняли осенью 2014 года. В 2015 году тоже были робкие попытки сверстать новый план на 3 года, но и от них было решено отказаться в пользу однолетнего бюджета. Вот и сейчас стоит дилемма: вернуться к трехлетнему горизонту планирования или оставить все как есть?
Вариант с однолетним планированием для многих чиновников выглядит соблазнительным: не нужно строить сложные модели развития, проводить экономические реформы, просчитывать соответствие доходов расходам. Как говорится, не сделали, и переделывать не пришлось. К тому же такой способ просто освобождает от необходимости тыкать пальцем в небо, пытаясь предсказать, как ляжет карта в нефтяном пасьянсе.
Так исторически сложилось, что именно от этого пасьянса зависит наш бюджет. Однако в правительстве снова не угадали. Ошиблись даже при прогнозе цен на сырье на 1 год вперед, причем погрешность составила почти 20%. В итоге нефть более чем на $10 не дотягивает до ожидаемой цены. На НДПИ и таможенные пошлины от экспорта углеводородов в 2016 году по плану должно приходиться 44% доходов федерального бюджета. Так что падение цены нефти на $10 приводит к потере почти 9% доходов бюджета. Чтобы было понятно, что значит эта, на первый взгляд, не такая существенная цифра, достаточно просто осознать, что эта сумма может, например, покрыть дефицит пенсионного фонда, провести полноценную индексацию пенсий и вернуть гражданам накопительную часть.
Несмотря на допущенные ошибки, тяжелую экономическую ситуацию и отсутствие понимания того, что же будет завтра с нами, правительство, увы, продолжает гадать, а не считать. Более того, проект бюджета вновь решили рассматривать в трехлетней перспективе. По крайней мере до выборов. Верстка трехлетнего бюджета — хороший способ показать избирателям, что ситуация взята под контроль, что острая фаза кризиса позади. Как в той песне «…и цыганка сама вдруг поверит благородным своим королям». Но в реальности все это больше похоже на предвыборный фарс.
Если бюджет будет принят с теми параметрами, которые мы имеем сейчас, а это заморозка расходов на все 3 года на уровне 15,78 трлн рублей, то к концу трехлетки это даст снижение реальных расходов на 20%. Так что про избавление регионов от зависимости от коммерческих кредитов на ближайшее время можно забыть. Впрочем, как и про достойные пенсии, и про развитие высоких технологий. Не говоря уже о реальной поддержке предпринимательства. Основная задача будет просто выжить, не погрязнув во внешних долгах, как это произошло с Грецией. Очевидно, что на такой шаг правительство не пойдет, так что будем экономить и дальше.
Чтобы как-то свести концы с концами при планируемой цене на нефть $40 и доходах бюджета на уровне 12-12,2 трлн рублей, правительству придется либо изворачиваться ужом и либо выискивать 3,5 трлн рублей, либо сокращать расходы до этих 12 трлн рублей. Если оставить все как есть, то оба варианта выглядят одинаково фантастическими. Но вот Минфин уже предложил повысить все основные налоги на 1%, что должно дать дополнительные 2,5 трлн рублей в будущую трехлетку. Но нефтяники наверняка смогут удержать прежние ставки НДПИ, а повышение налогов для всех остальных приведет лишь к снижению собираемости из-за дальнейшего спада экономики в условиях «закручивания гаек».
Однако все эти расчеты и цифры государственных доходов мало волнуют рядовых граждан. Они-то как раз на себе ощутят скорее манипуляции с сокращением расходной части бюджета. Сокращать можно расходы на социальное обслуживание (сейчас на это уходит 4,45 трлн рублей), на оборону (3,15 трлн рублей), на национальную экономику (2,56 трлн рублей), на правоохранительную сферу (1,3 трлн рублей). Расходы на медицину и образование на этом фоне малы, но можно не сомневаться, что и они пойдут под нож: Минфин уже заявлял, что у нас слишком много врачей и учителей (интересно, слишком много для чего?), а в Санкт-Петербурге уже на практике доказали, что даже футбольный стадион важнее строительства школ и больниц.
В любом случае для людей сокращение расходов государства ни к чему хорошему не приведет. Будут урезаны пенсии (а с нынешними невнятными баллами это проще простого — достаточно просто понизить стоимость балла), система образования продолжит терять немногочисленные высококлассные школы и вузы, качественное лечение у врачей станет подобно празднику... Плюс ко всему продолжит падать покупательная способность населения, ставя крест на дальнейших перспективах развития экономики и накрывая медным тазом некоторые из предложенных недавно антикризисных программ.
Как ни пытайся колдовать с цифрами и соотношением доходов и расходов госбюджета, нужно признать, что при нынешней экономической политике вариантов всего два. И трудно сказать, какое из этих зол меньшее: либо нехватка доходов и дефолт (пускай на 2017 год еще как-то хватит Резервного фонда и части ФНБ, но в 2018 году будет совсем туго), либо введение экономики в состояние искусственной комы путем радикального сокращения расходов в надежде на то, что нефть рано или поздно подорожает.
В любом случае, пока что ни у кого из тех, на кого сегодня возложена ответственность за разработку экономических программ, нет ответа на вопрос: как сверстать бюджет так, чтобы был экономический рост? Скорее всего, этой осенью будет принят бюджет, относительно проработанный только на 2017 год с дефицитом 4%, в расчете на то, что проблемы сами собой рассосутся, нефть вырастет, а людям надоест экономить, они начнут массово тратить и покупать, и промышленное производство наконец оживет.
Если же прогнозы нашего правительства оправдаются и нефть в следующем году будет стоить порядка $47 за баррель, то это даст прибавку 835 млрд рублей. Еще около 1,5 трлн останется в Резервном фонде (а ведь в начале 2016-го было 3,65 трлн). Остается компенсировать приблизительно 1,16 трлн рублей. На обильные золотовлютные запасы объемом аж 25 трлн рублей или 1,5 годовых бюджета рассчитывать не приходится (такова политика, что их приказано накапливать, но не тратить), так же, как и на фонд национального благосостояния, поделенный между крупными проектами и теми же ЗВР. Но такую прибавку может дать снижение курса рубля на 20%. То есть доллар должен будет стоить порядка 78 рублей. Неприятно, да и в 2018 год мы входим голыми, без запасов, которые можно оперативно передать в федеральный бюджет. Но пока все идет именно к такому варианту развития событий.
А ведь это будет год президентских выборов. Поэтому описанный расклад по-хорошему как-то не должны допустить. Просто потому, что было бы слишком опасно для государственного суверенитета допустить такой градус людского недовольства (еще и учитывая возможные провокации в связи с непростой геополитической обстановкой в мире в целом). С одной стороны, ситуация малоприятная, но с другой — она имеет все шансы стать неким мобилизующим мотиватором и стимулом к действительно эффективным преобразованиям.
Если ЦБ так боится эмиссии денег за счет использования ЗВР (хотя текущий рост денежной массы на 300-400 млрд рублей в месяц ЦБ почему-то не смущает), то можно найти источники дохода в перераспределении средств, уже находящихся в экономике. Расходы государства поразительно неэффективны. Это касается и системы госзакупок в целом, позволяющей проведение липовых торгов (всего в рамках госзакупок проходят сделки на 25 трлн рублей в год), наши дороги одни из самых дорогих в мире, миллиарды рублей не доходят до медучреждений, оседая в посреднических страховых медицинских организациях. И так во всех сферах... Но чиновники боятся ответственности, боятся принимать решения, боятся создать план, которому надо будет беспрекословно следовать.
В общем, у страха глаза велики. Но одно дело — страх ответственности, а совсем другое — страх перед крахом системы в целом. Поэтому, как ни странно, тот угол, в который мы сами себя загнали, может стать взлетной полосой для российской экономики. Не потому что чиновники вдруг, откуда ни возьмись, обретут и осознают свое предназначение, а лишь потому, что теперь им элементарно некуда деваться — либо выдавать эффективность, либо сама система просто выплюнет их, следуя за инстинктом самосохранения.
