Арт-критик Станислав Савицкий об очередной выставке о Петре I.
Еще одна выставка о Петре I, да еще и в Петербурге, — дело неблагодарное. Образ реформатора, открывшего России окно в Европу, знаком нам едва не с колыбели.
Живя в городе, им созданном, мы не ждем от истории Петра I неожиданностей. Все давно зазубрено, экзамены сданы. Портреты, портреты и портреты, открывающие выставку "Петр I. Время и окружение" в Михайловском замке, не увлекают зрителя ни необычным экспонированием, ни некой нетривиальной историей. Вот московские бояре, поддерживавшие молодого царя в борьбе за трон. Вот военачальники, участвовавшие в походах на Азов и Нарву. Парсуны с героями петровской эпохи написаны по старинке, как в XVII веке. Работы европейских мастеров — знак новых веяний.
Интрига появляется в зале "Преображенской серии" — портретов деятелей Всепьянейшего сумасброднейшего всешутейшего собора князь–папы, который Петр учредил как могучую кучку единомышленников и гуляк. Глядя на святейшего патриарха собора, на его кардинала, измученного, по всей видимости, нарзаном, или на не ведающего преград Якова Тургенева, скончавшегося после своей шутейной свадьбы, начинаешь понимать, как неизбежны были петровские преобразования. С такими самоотверженными помощниками у Петра не было иного выбора, чем вершить историю.
Он был самым нескучным русским царем. Уличные гулянья в благодарность Посейдону за Ништадский мир устраивал посреди зимы. Новый, 1700–й год постановил начать с 1 января (вместо 1 сентября), так он и остался нашим главным праздником. Из Франции выписал великана Николя Буржуа, женил его на рослой чухонке, ожидая потомства под стать, а когда тот умер, заказал сделать его куклу из скальпа, натянутого на деревянную фигуру. Обожал свои портреты, в том числе восковые персоны, одна есть на выставке. Присоединил к России Камчатку и имел виды на Америку, но отвлекся на другое, и дело ограничилось тем, что с Дальнего Востока ему прислали трость, обшитую кожей морского ската. Она тоже есть на выставке. Страдая аквафобией, создал русский флот и новую столицу на болоте, где мы живем–поживаем и не перестаем удивляться причудливости замыслов Отца Отечества, которое повидало много всякого, но такое с ним было однажды.
