"Выходной Петербург". Лекарства для нашей экономики

Автор фото: Яндолин Роман

На этой неделе Дмитрий Медведев о том, чего не хватает российской экономике. Вице–президент Ленинградской торгово–промышленной палаты Дмитрий Прокофьев детально разбирает выступление премьера.

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу, говорит Евангелие от Марка (Марк, 4:22). Так и мы теперь обладаем возможностью увидеть свое будущее, картину которого нарисовал премьер Дмитрий Медведев, выступая на этой неделе перед Государственной думой. Через призму официального взгляда будущее выглядит позитивно, поскольку именно санкции, по мнению главы правительства, могут оказаться тем самым стимулом, которого так долго не хватало российской экономике.
Рост ВВП (по итогам 2013 года он оказался чуть ли не втрое ниже запланированного — 1,3% вместо 3,6%) замедлился не сам по себе, его ограничители копились десятилетиями, сказал премьер. Ограничители же таковы: недостаточная диверсификация, низкая инвестиционная активность (в прошлом году в контролируемых государством естественных монополиях инвестиции сократились на 20%), а также качество институтов и государственного управления.
Кто скажет, что именно мешало заниматься качеством государственного управления предыдущие полтора десятилетия? Но зато теперь правительство простимулирует импортозамещение, улучшит инвестиционный климат, убедит бизнес вкладываться в Россию в условиях санкций, поддержит малый бизнес и не будет повышать налоги. Тут злые языки скажут, что роль повышения налогов в этом сезоне уже сыграла девальвация, а новые поправки в Налоговый кодекс обязывают все малые предприятия, в т. ч. индивидуальных предпринимателей, платить налог на имущество, что увеличит налоговую нагрузку на них чуть ли не вдвое. (К слову, повышение страховых взносов в минувшем году привело к закрытию полумиллиона ИП.) И конечно же России нужно переходить на рубль в торговле сырьем — это, мол, позволит сделать рубль резервной валютой. (Правда, суммы, необходимые для оплаты годового российского экспорта, составляют доли процента от дневного оборота мирового рынка валюты, и едва ли покупателям российских углеводородов имеет смысл запасаться рублями — их можно купить непосредственно при сделке.)
А ограничения на экспорт российских товаров в ЕС и США означают, по мнению премьера, что российскому бизнесу нужно активнее завоевывать азиатские рынки. Хотелось бы уточнить, какая именно российская продукция и на каких рынках будет там востребована?
Помешать реализации плана опоры на собственные силы с одновременным большим скачком может разве что нехватка средств. Только в 2014 году, по сообщению Минфина, федеральный бюджет недосчитается порядка триллиона рублей. 400 млрд рублей — это доходы, недополученные из–за спада экономической активности, а остальное не удастся получить из–за роста стоимости займов (даже на внутреннем рынке Минфин смог привлечь менее 50 млрд рублей при плане I квартала в 275 млрд).
У населения денег тоже негусто — с весны 2012 года сумма выданных банками кредитов устойчиво превышает сумму его депозитов. До сих пор этот разрыв восполнялся ЦБ РФ, но сейчас собственные долги банков перед ЦБ достигли 4,7 трлн рублей, а доля невозвратов растет. А гражданам обслуживать свои долги становится все труднее — средняя доля кредитов и процентных платежей в доходах всех российских домохозяйств после уплаты налогов составляет почти 21%. При этом кредиты все чаще берут для того, чтобы рассчитаться по старым долгам. Перестает увеличиваться потребление — один из самых устойчивых драйверов роста ВВП последних лет.
Рассуждая объективно, источников финансовых ресурсов в этой ситуации осталось два, и в обоих случаях это лекарство, которое может быть хуже болезни. Первый — девальвация (по расчетам Минфина, она может добавить в казну еще 900 млрд рублей). Второй — денежная эмиссия с вытекающими из нее последствиями в виде роста цен, который в первых месяцах этого года официально уже составил 2,3%, в сочетании с отсутствием роста экономики. При этом ясное официальное объяснение причин торможения производства по–прежнему отсутствует: никто не хочет сказать, что этой причиной стал кризис доверия со стороны бизнеса — как российского, так и мирового.
В украинском языке есть выражение "жадоба панування", которое можно перевести как "жажда господства", однако смысл его глубже. Оно означает стремление вершить дела по своей воле, без оглядки на объективные обстоятельства. Ничем хорошим такое желание, как правило, не заканчивается.