Главный редактор "Делового Петербурга" — о роли Алексея Навального в борьбе с коррупцией в России и о том, как сказывается "дело Кировлеса" на деловом климате страны.
Страх — довольно мерзкое чувство. Сознательно вызывать у людей страх, заставляя их подчиняться, часто приходится тем, кто отчаялся добиться от них любви или хотя бы просто хорошего ровного отношения. Я не знаю, страшно ли сейчас Алексею Навальному. Наверное, да. Игра в кошки–мышки с кремлевскими башнями — серьезное испытание для отца двоих детей. Сначала — через посредничество судебной системы — тебя "закрывают" на 5 лет, потом вдруг отпускают под подписку о невыезде, и полная неизвестность впереди. Башен много, а ты один, и у тебя есть семья, и работа, и планы на жизнь.
Жаль, что мы так никогда и не узнаем, нарушал ли Алексей Навальный закон. То, что мы видели и слышали в зале суда, не дает нам ровным счетом никакой информации, воровал ли кировский лес самый популярный у русской либеральной интеллигенции политик, или, возможно, он его один своими руками вырастил, или, может быть, нет никакого кировского леса вообще. Надо быть невероятно зорким человеком, чтобы увидеть во всей этой логической каше основания для того, чтобы отправить кого бы то ни было за решетку. Мне после всей этой истории чрезвычайно интересно, как сложится теперь судьба судьи Сергея Блинова. Наверное, ему тоже в какой–то момент было страшно, и за себя, и за семью, а потому ответственность за то, что ему пришлось совершить с собой самим и с профессией судьи, лежит на тех, кто его напугал. Но и на Сергее Блинове, конечно, тоже.
Среди петербуржцев, пришедших после вынесения приговора Навальному к Елисеевскому магазину на несанкционированную акцию протеста, я видел и тех, кто занимается бизнесом в нашем городе. Мелькает на страницах "ДП", создает рабочие места и платит налоги. Часть этих налогов направляется на строительство высококачественных автомагистралей и комфортабельных больниц, а часть — на золотые унитазы и многолошадные авто для ответственных социальных работников и членов их семей. Об унитазах и автомобилях мы знаем сегодня больше, чем знали 2 года назад. И это знание появилось у нас благодаря Алексею Навальному и его команде.
Когда я говорю "у нас", я имею в виду не только нас, журналистов, но и нас, граждан великой страны, включая тех, кто принимает оперативные решения о ее будущем. До Навального не было ни настоящей борьбы с коррупцией, ни кадровых чисток в рядах высокопоставленных единороссов. А теперь есть и то, и другое. По сути, никто не сделал для повышения общей адекватности партии власти и российского чиновничества столько, сколько Алексей Навальный. И если вдруг в конкурентной борьбе кремлевских башен победит та, которая считает, что было бы хорошо и правильно превратить землю, на которой мы живем, в непролазное политическое болото, то в нем утонет не только оппозиция, но и сами башни.
Еще один важный факт о приговоре Навальному, о котором я прошу вас, наши читатели, помнить: он осужден не как политик, а как предприниматель. Если даже взять и забыть сейчас обо всей этой суете вокруг свободы слова и прав человека, то, получается, любого из ответственных руководителей теоретически могут посадить за сам факт заключения хозяйственного договора (подробнее об этом см. статью "Суд для посредников"). У вас есть уверенность, что новое правило распространяется только на тех, кто называет уважаемых людей жуликами и ворами? У меня — нет.
