"Деловой Петербург". Владимир Познер против Ирины Яровой

Автор фото: ИТАР-ТАСС

 Еще не показательный процесс, но явно самое показательное шоу последнего времени. Познер против Яровой: старейший, опытнейший, маститейший журналист, который кого только не видел, — против женщины–политика, которая тоже не привыкла отступать ни перед чем.

Не зря поединок начался с поминания имени Тэтчер — вот уж если кого в российской политике и можно назвать железной леди, так это Ирину Анатольевну (она с детства мечтала стать прокурором, и может быть, еще станет — генеральным). Глядя на Яровую, можно было помянуть Андрея Вышинского. Этот меньшевик — комиссар Временного правительства в 1917 году подписал приказ об аресте Владимира Ленина как немецкого шпиона, что не помешало ему в конце 1930–х выступить главным обвинителем на показательных московских процессах. Так и звезда либеральной партии "Яблоко", известная своей критикой власти, 5 лет назад Яровая сменила ориентацию, став членом "Единой России", и теперь энергично обличает бывших сподвижников.
Вышинского, которого при жизни боялись как огня, после смерти демонизировали. Тот якобы придумал формулу "признание — царица доказательств" (на деле в своих работах главный советский обвинитель как раз оспаривал этот тезис). После телешоу с Познером демонизируют и Яровую: мол, общалась с зубром журналистики она некорректно. И вправду, Ирина Анатольевна не шла на поводу у Владимира Владимировича, получив порцию яда, не оставалась в долгу, а где–то в середине беседы явно перехватила инициативу. Отбиваться — на собственной программе! — был вынужден именно Познер (может быть, поджаривая Яровую на теме партийной принадлежности, ему стоило бы подготовить более внятный ответ на вопрос о своем членстве в КПСС). В итоге Познер, как Бухарин или Радек во времена оны, потерял контроль и над собой, и над ходом интервью, которое действительно стало напоминать допрос. Пусть беспристрастие и объективность Познера — это маска, не стоило ее снимать, так что проигрыш телеведущего закономерен. Но кто сказал, что должно быть легко? Допустим, Россия стала демократией, тогда журналистам нужно быть готовым и к более острому разговору. Не теряя при этом лица.