Михаил Хазин: "девальвация рубля может начаться уже этой осенью"

"ДП": Что происходит сейчас на финансовых рынках?

Михаил Хазин: Эмиссионные ресурсы перестали действовать. Соответственно, рынки стремятся к своему естественному состоянию — незавышенному и норовят упасть. Политические власти не могут спокойно смотреть на падение рынков, это для них катастрофа, ведь выборы (президента США. — Ред.) в ноябре следующего года. По этой причине они делают все, чтобы рынки не упали. Что получается, то делают, что не получается — того не делают.

"ДП": В отличие от 2008 года при нынешнем падении стоимости активов золото растет в цене. С чем это связано?

Михаил Хазин: В 2008 году золото рассматривалось как commodities (реальные биржевые активы, к этому же классу относят обычно промышленные металлы и нефть. — Ред.). Поэтому оно и вело себя как commodities — падало в цене на фоне кризиса. Сегодня золото себя ведет как актив–убежище, поэтому на фоне кризиса оно начинает расти. Главные активы–убежища сегодня — это доллар США, швейцарский франк и золото. При этом доллар от этой функции постепенно начинает уходить. Поэтому рост доллара в августе оказался меньше, чем мог бы быть. Золото и швейцарский франк росли гораздо быстрее. Рост цены золота — естественный процесс, я его описывал в своей книге еще в 2003 году.

"ДП": Почему же роста золота не происходило в 2008 году?

Михаил Хазин: Это во многом психологический эффект. Люди еще не рассматривали золото как актив–убежище. Экономисты же достаточно давно стали это понимать. Мы писали об этом в 2003 году, но уже в 2005–м многие экономисты стали рассматривать золото как будущий актив–убежище.

"ДП": То есть до массового сознания эта идея докатилась только через 8 лет?

Михаил Хазин: Естественно. Люди — существа довольно консервативные.

"ДП": Едва законодатели в США договорились о некотором сокращении госрасходов, как агентство Standard&Poor's снизило этой стране рейтинг, после чего паника на биржах усилилась. Не приведут ли дальнейшие попытки государств жить по средствам к хаосу в мировой экономике?

Михаил Хазин: Система рейтингов на самом деле уже умирает — у нас на глазах. Снижение рейтинга США — это не есть снижение рейтинга только этой стране. Это символический акт, свидетельствующий о том, что система рейтингов больше не работает. Экономического смысла в этом нет, как, собственно, и говорили многие эксперты, в том числе и должностные лица. Система рейтингов начала утрачивать свой смысл еще в конце 2007 года, а где–то в 2010 году окончательно его утратила. Это очень страшно на самом деле. Представьте, что вдруг отменили правила дорожного движения. Все водят как хотят. Кто–то ездит все время на красный, кто–то на танке на дорогу выехал. Вы станете вести машину по такой дороге? Я — нет. Вот примерно в такой ситуации сейчас находятся участники долгового рынка.

На рынках же происходит не хаос, а падение. Государства и рады бы жить по средствам, но сегодня они должны рефинансировать свои долги. Если они начинают жить по средствам, это означает, что они должны объявлять дефолт и списывать старые долги.

"ДП": Можно еще попытаться реструктурировать.

Михаил Хазин: Реструктурировать не получится, потому что банки–кредиторы не могут этого позволить. У них нет дополнительных ресурсов, которыми можно было бы компенсировать такие убытки. Реструктуризация долгов государств точно так же приведет к банкротствам банков, как и дефолт. Это реальная проблема. За 30 лет стимулирования спроса объем долгов накопился такой, что вернуть их в рамках нынешней мировой экономики невозможно. Поэтому что–то придется списывать, что–то — инфлировать. В любом случае это вызовет экономическую катастрофу.

"ДП": Самым очевидным путем выхода из долгового кризиса является инфляционное обесценивание долгов. В чем опасность этого пути для мировой экономики?

Михаил Хазин: Опасность этого пути состоит в том, что инфляция сокращает спрос. Потому что инфляция — это обесценивание денег на руках у населения. А сокращение спроса ведет к падению экономики. Если вы хотите запустить инфляцию, не уменьшая при этом объем экономики, вам нужно делать новые долги. То есть этот механизм на самом деле не работает. Либо вы одновременно с уменьшением долгов уменьшаете экономику, что равносильно списанию долгов, либо плодите новые долги, объемом больше, чем старые. Классический пример — это Греция, у которой в начале кризиса был долг объемом 30% от ВВП, а сейчас — 160?–?170%.

"ДП": Инфляционный путь, стало быть, тупиковый. Какие же пути выхода из текущего кризиса есть у мировых финансовых властей и какой из них наиболее реален?

Михаил Хазин: Я склонен считать, что они выберут стагфляционный путь. Стагфляция — это сочетание инфляции и экономического спада. То есть они будут за счет эмиссии пытаться поддерживать спрос. Деньги будут выдавать непосредственно гражданам, за счет чего и возникнет инфляция. Долги будут постепенно обесцениваться, а жизненный уровень — падать. Но это падение частично будет компенсироваться за счет эмиссионных доходов. Таким образом власти будут аккуратно демпфировать спад.

Когда вы на машине слетаете с дороги и едете по косогору, вы можете повернуть руль влево или вправо, и у вас возникнет ощущение, что косогор не такой крутой. Но при этом вы можете начать кувыркаться. На самом деле мировые финансовые власти сейчас пытаются так вот рулить в рамках тех возможностей, которые есть, чтобы не начать кувыркаться совершенно неуправляемо.

Фактически речь идет о том, чтобы резать хвост по частям. Вместо того чтобы сразу списать долги на триллионы, власти будут постепенно сжигать их в топке инфляции. А падение спроса будут компенсировать за счет того, что инфляционные деньги будут вбрасывать в экономику прежде всего через домохозяйства.

До этого эмиссионные деньги вбрасывались в экономику в основном через банковскую систему. На втором этапе домохозяйства стали получать кое–что через бюджетные выплаты. Но в США республиканцы стали очень резко протестовать против этого сценария.

"ДП": Стагфляционный путь, по–вашему, наиболее вероятен. А какой путь наиболее эффективен с точки зрения скорейшего выхода мировой экономики на траекторию роста?

Михаил Хазин: Для скорейшего выхода надо тупо списать сразу все долги. Обанкротить таким образом 90% финансовой системы и начинать заново. Но это равносильно падению мировой экономики на 30?–?35% одномоментно, а американской — на 50%. Так что на это никто не согласится. Стагфляционный путь приведет к такому же падению, но значительно более медленно. Поэтому для политиков этот путь более приемлем.

"ДП": Доходность десятилетних государственных облигаций США опустилась ниже 2?% годовых впервые за 50 лет, золото торгуется вблизи отметки $1900 за унцию. Если крупные инвесторы предпочитают долларовые активы и золото, может, и другим частным инвесторам есть смысл последовать их примеру?

Михаил Хазин: Это вопрос бессмысленный, потому что есть много инвестиционных стратегий. Если вы хотите сделать сбережения на 20 лет, скажем, составить оптимальную пенсионную программу людям, которым еще нет 50 лет, надо с каждой зарплаты покупать золотую монету и складывать их. Если нужно вложить деньги на 3 месяца, то золото не подходит, потому что оно высоковолатильно. Тут можно идти в доллары. Сегодня, пока не началась высокая инфляция, это оправданно. Еще один вариант — швейцарский франк. Но он уже достаточно дорог.

Казначейские облигации для частных лиц рекомендовать сложно, потому что им придется работать через посредников, которые будут отнимать прибыль. Для частных лиц сейчас разумна покупка не очень долгосрочных облигаций крупных компаний. Скажем, трехмесячные или полугодовые облигации "Газпрома" — вполне себе инструмент сбережения.

"ДП": Потому что в течение 3 месяцев обесценивания рубля ждать не следует?

Михаил Хазин: Девальвация рубля может начаться уже этой осенью, если произойдет существенное падение цен на нефть. Так что еще раз повторю: индивидуальные сберегательные программы — дело очень тонкое.

"ДП": Августовская паника на биржах была для многих неожиданной. Тут же возникла теория заговора, согласно которой внезапный обвал фондовых индексов был рукотворным, связанным, например, с желанием минфина Соединенных Штатов разместить большой объем своих облигаций, ­которые также считаются активом–убежищем. Что вы думаете обо всем  этом?

Михаил Хазин: Когда идет кризис, когда есть механизм, который действует с 2007 года, хотя денежные власти пытаются как–то его демпфировать, говорить о том, что падение котировок на биржах случайно, просто смешно. Другое дело, что такие снижения про­исходят обычно рывками, а не плавно. Если бы агентство Standard&Poor's не снизило рейтинг США, для падения нашелся бы другой повод. К примеру, в пятницу, 2 сентября, обвал на американских биржах произошел из–за очень плохих данных по рынку труда. А предыдущее падение произошло из–за плохих данных по по­требительской уверенности.

"ДП": С другой стороны, данные по промышленному производству в США оказались лучше ожиданий и привели к росту котировок.

Михаил Хазин: С этими данными нужно очень тщательно разбираться. Потому что в промышленности часто уровень инфляции выше, чем в целом в экономике. Так что эти данные надо правильно очищать от инфляции и учитывать сезонные факторы.

"ДП": Основные надежды экспертов в экономике связаны с развивающимися странами. Они демонстрируют рост покупательского спроса и ВВП, местами довольно бурный, и якобы способны вытащить из кризиса всю мировую экономику. Например, к таким локомотивам относят Китай. Каково ваше мнение по этому поводу?

Михаил Хазин: Нет, в Китае уже давно бурного роста нет. Это данные двухлетней давности.

"ДП": А как же официальные 9?% роста ВВП?

Михаил Хазин: А вы посчитайте в Китае инфляцию честно.

"ДП": Неужели такой рост — заслуга инфляции?

Михаил Хазин: Ну разумеется. Кроме того, там много финансовых пузырей. Нужно понимать, что все развивающиеся страны развиваются только за счет тех доходов, которые они получают от продаж в развитых странах, прежде всего в США. В США спрос падает, и развивающиеся страны могут развиваться только за счет перераспределения спроса между собой. Но совокупно спрос в мире все равно падает.