Один день из жизни Ивана Чубуева

<BR><BR>Ранним январским утром 160 лет назад торговый смотритель, чиновник восьмого класса Табели о рангах Иван Васильевич Чубуев вышел из дома и направился в сторону Сенного рынка. Он шел на работу не торопясь, важно поглядывая на проходящих мимо него горожан и проезжающие подводы.<BR><BR>За те две недели, которые Иван Васильевич состоял на новой должности, он успел познакомиться со всеми купцами своего участка и теперь направлялся на осмотр их лавок. По его разумению, новую должность (которая, кстати, была только-только заведена в Министерстве внутренних дел) нужно было носить с достоинством, ни в коем случае не суетясь, дабы не потерять значение в глазах торгашей и народонаселения.<BR>В газетах писали, что Министерство внутренних дел, обеспокоенное постоянными жалобами простых граждан на торговцев, весь прошлый 1842 год готовило специальное положение о создании торговой полиции в столице, и к началу 1843-го положение было-таки утверждено во всех инстанциях, включая и высочайшее позволение царя-батюшки, и полиция была-таки создана.<BR><BR>Заходи кто хочет...<BR>Размышляя о высочайшем позволении и о том, как круто изменилась его собственная жизнь чиновника восьмого класса, Иван Васильевич сам не заметил, что идет, поглаживая карман шинели, где лежал "открытый лист". Это служебное удостоверение ему было выдано сразу при поступлении на новую должность, подписал его сам Главный контролер всей торговли в столице.<BR>Вообще-то главный контролер был не самой большой шишкой, до недавнего времени его знали как обычного депутата Городской думы, но теперь его избрали наблюдать за всей торговлей в столице, а это дорогого стоит. Василий Иванович уже размечтался, как приобретет влияние среди купцов своего участка. Как они будут величать его -- не иначе как "батюшка наш", а еще лучше "ваше превосходительство" или даже "ваше сиятельство"... И представят его в Городскую думу депутатом, а там до главного торгового контролера рукой подать. А пока он благодаря своему удостоверению может заходить в любую лавку, в любое заведение, что, в общем-то, тоже неплохо. Мечтал так Иван Васильевич и не заметил, как на него налетел невысокий мужичок.<BR><BR><B>История с продолжением</B><BR>Мужичонка был из купцов: присмотревшись, Иван Васильевич даже вспомнил, что купчишку зовут Денисом Десяткиным и что дела у него идут, как говорится, не очень. На прошлой неделе Иван Васильевич выписал Десяткину штраф в 30 рублей серебром за обвес покупателя. Купчишко тогда чуть ли не на коленях ползал, просил Ивана Васильевича не выписывать штрафа: мол, обвесил ненамеренно, а случайно, и впредь это не повторится. Но торговый смотритель был непреклонен: зачем же его тогда на эту должность поставили, не для того же, чтобы покрывать обманщиков. Тем более что торговое заведение Десяткина было не из прибыльных, долго оно все равно не просуществовало бы, а значит, месье Десяткин никак не мог бы посодействовать Ивану Васильевичу в депутатском деле. Дела у Дениса Макаровича как-то сразу не пошли, да и семья у купца была слишком большая, одних ребятишек семь ртов.<BR>А не далее как вчера поступило Ивану Васильевичу донесение от базарного смотрителя, на чьей территории ларь Десяткина располагался, что, мол, замечен купец в обсчете покупательницы. "А, видать, прознал, что иду к нему разбираться", -- подумал Иван Васильевич и приготовился слушать слезливые речи Десяткина. За вторую провинность полагался штраф в 60 рублей серебром, а за третью -- торговая точка закрывалась, жетон отбирался, право на торговлю аннулировалось навсегда, обманутому покупателю возвращалась тройная цена товара, а фамилия нечистоплотного "лишенца" публиковалась в "Полицейских ведомостях".<BR>Под завывания купца Десяткина они добрались и до его ларя. Здесь Иван Васильевич с чувством собственного достоинства выписал штраф. Самим торговым смотрителям деньги брать не разрешалось, дабы избежать коррупции на местах.<BR><BR><B>Свои цены</B><BR>Отойдя от ларя Десяткина, Иван Васильевич направился к соседнему, который держал купец Заносов. Здесь торговали мясом и дела шли в гору. Иван Васильевич заглянул в лавку и сравнил цены на мясо с бюллетенем, который ему выдали в понедельник в управлении. Цены на сырое мясо и хлеб были фиксированными. На мясо цены устанавливались городскими властями 2 раза в неделю, в понедельник и четверг, в зависимости от наличия пригоняемого на забой скота, а на хлеб -- по необходимости.<BR>Иван Васильевич заметил, что у Заносова цены висели еще с прошлого четверга. Он собирался уже заметить это хозяину лавки, но не успел вымолвить и слова, как тот, расплывшись в улыбке, обещал тут же все исправить и еще, если господину Чубуеву будет это угодно, просил попробовать сварить супчик из во-о-от этой говядинки.<BR><BR><B>Крестьянская пора</B><BR>Зажав сверток с мясом под мышкой, Иван Васильевич зашагал дальше по Садовой и довольно быстро дошел до Сенной. У въезда на рынок рядами стояли подводы. Крестьянам-огородникам разрешалось стоять со своим возом "по видам продуктов" на постоянном месте весь сезон. Зато им строго-настрого запрещалось торговать на улицах, пока едут на рынок. На прошлой неделе у одного огородника даже отняли место торговли раз и навсегда за то, что тот продал ведерко картошки бабке где-то на Большой Подъяческой. Базарный смотритель той территории тогда быстро доложил Ивану Васильевичу о нарушении, и крестьянин лишился места в момент.<BR>Крестьяне топтались у подвод и вполголоса ругали "Устав об обеспечении народного продовольствия". Стоял мороз, покупателей было немного, а по уставу крестьянам не разрешалось строить ларьки и павильоны. Иван Васильевич знал, что крестьяне мерзнут и ругают устав, но, как лицо государственное, не мог поддерживать данные настроения. Он предпочел не вступать в спорные беседы и уже собирался проследовать дальше на рынок (там у него была своя комнатка, куда для доклада приходили базарные смотрители), но в этот момент раздался пушечный выстрел. Крестьяне нехотя стали расходиться к своим возам и собирать товар.<BR>Свободная торговля была разрешена с рассвета до полудня, поэтому Иван Васильевич решил немного обождать и пронаблюдать, все ли крестьяне освободят свои места у въезда на рынок. Удостоверившись, что все идет нормально, торговый смотритель направился к зданию Управления рынком. У двери в его комнатку, которая располагалась под главной лестницей управления, его уже ждал базарный смотритель с ворохом новостей...<BR>