Владимир Мау: Россия может стать новой Норвегией

<BR><BR>Менее чем за 4 года в России произошло невероятное количество удивительных перемен.<BR>Макроэкономическая стабилизация еще только началась. В основании быстрого восстановления экономики лежит возникновение общепризнанных фундаментальных политических ценностей. Никто не сомневается в том, что основой экономической жизни должна быть частная собственность. Жесткая монетарная и налоговая политика сейчас стали de rigueur -- "требуемыми этикетом" (до сих пор печатание денег для финансирования бюджетного дефицита многими считалось приемлемым). Все основные политические силы (даже левые) поддерживают снижение налогов.<BR><BR><B>Дюжина Грефа</B><BR>Короче говоря, идеологические рудименты коммунистической экономики были сметены. Достижение широкого политического согласия означает, что изменения в институциональной сфере сейчас стали более целенаправленными и последовательными. И в самом деле консолидация российских политических партий дала российскому правительству стабильное парламентское большинство впервые с момента начала посткоммунистического переходного периода.<BR>Но, в отличие от экономической стабилизации, почти универсальные правила не применимы к институциональной реформе. Хотя и наблюдался значительный прогресс в создании правовой основы стратегического плана, обнародованного правительством в 2000 году (так называемая "программа Грефа"), какого-либо прорыва в этом направлении еще не достигнуто. Из более 100 реформ, запланированных на 2000-2001 год, реализовано полностью было немногим более дюжины.<BR><BR><B>Взаимное притяжение</B><BR>Многие в России сейчас стремятся ускорить ход реформ, добиваясь установления более тесных связей с Евросоюзом. По мере того как глобальная стратегическая перегруппировка, которой была отмечена война против терроризма, приводила к квазичленству России в НАТО, это притяжение становилось взаимным. В 1999 году в стратегии Евросоюза в отношении России было упомянуто об "установлении в будущем зоны свободной торговли Евросоюза и России". К 2001 году Евросоюз сделал еще более амбициозное заявление: Общеевропейская экономическая зона, базирующаяся на постепенном приближении к законодательству и стандартам Евросоюза. Сделанное на прошлой неделе заявление Романо Проди о том, что в России сейчас существует вполне оперившаяся "рыночная экономика", является шагом в направлении этой совместной идеи.<BR>Общая с Европой экономическая зона обещает предоставить фундаментальные институциональные директивы для социально-экономической трансформации России, а именно план посткоммунистических реформ, согласно которому проводились реформы в странах Центральной и Восточной Европы, ранее входивших в советский блок.<BR><BR><B>Русские предупреждения</B><BR>Приспособление европейских стандартов к российским условиям можно сейчас рассматривать как комплекс среднесрочных стратегических задач, которые следует решить в течение 10-15 лет. Эти цели все больше совместимы с целями, которых следует достигнуть в ходе социального и экономического развития России, так же как и для восстановления дружественных отношений с Западом. Уровень образования, эволюция политической системы и структура ВВП делают выбор европейских стандартов наиболее естественным и подходящим.<BR>Но следует сделать несколько предупреждений. Во-первых, России нужны стандарты, разработанные в России и для России, а не набор механических правил, внедряемых под руководством европейских организаций. Идея заключается в том, что Россия должна определить свои собственные цели, а не просто оформить свое желание присоединиться к Евросоюзу.<BR>Второе (связанное с первым) возражение: не должно быть формального сближения с учреждениями Евросоюза, если это будет происходить в ущерб конкурентоспособности России. В действительности проведенные за последние несколько лет реформы уже выдвинули Россию вперед относительно Евросоюза в нескольких областях, таких, как налоговое законодательство, бюджетная политика (цель которой обеспечить сбалансированный бюджет) и законы о труде. Сельскохозяйственная политика России также в большей степени ориентирована на увеличение производительности труда, чем политика Евросоюза в этой области.<BR>Третье -- правовые и технические параметры предлагаемой Общеевропейской экономической зоны остаются неопределенными. Но прецедент уже существует: Европейская экономическая зона (EAA), которая объединяет Евросоюз с Норвегией, Исландией и Лихтенштейном. Членство в EEA подразумевает общий рынок и значительный прогресс в достижении правовой гармонизации с Евросоюзом, но не предусматривает создания наднациональных организаций.<BR><BR><B>Реализм</B><BR>Нереалистично полагать, что Россия вскоре выйдет на уровень, который будет соответствовать Маастрихтским критериям Евросоюза для макроэкономической деятельности.<BR>Равновесие российских финансов значительно улучшилось за последние 2 года, но быстрый экономический рост и умеренное обесценивание валюты, которые необходимы для того, чтобы ликвидировать отставание России от Европы, будут поддерживать инфляцию на уровне, превышающем потолок, устанавливаемый Маастрихтским договором. Более высокая инфляция неизбежно означает, что процентные ставки также превысят ограничения Евросоюза.<BR>Но создание Общеевропейской экономической зоны с целью включения России может сделать вероятным такой сценарий, который казался невозможным лишь несколько лет назад. Россия может теперь стремиться занять в Евросоюзе положение, похожее на нынешнее партнерство между ним и Норвегией. После принятия России в ВТО этот сценарий станет еще более вероятным.<BR>Владимир Мау,<BR><B>директор Российской Академии Национальной Экономики</B><BR>Авторское право:<BR>Project Syndicate