Особый путь сквозь вторую волну ковида.
Действия наших региональных начальников, на которых центр, как и весной, перевалил борьбу с эпидемией, подчинены нескольким простым правилам. Во-первых, они обязаны "что-то делать". Уличённые в полном бездействии могут быть наказаны.
Во-вторых, они не должны делать слишком много. За это тоже попадёшь под раздачу. Нельзя, скажем, заблокировать работу крупных предприятий любого профиля или ввести запреты, которые вызовут слишком уж явное недовольство граждан.
И, в-третьих, нужно обеспечить растущую массу заболевших койко-местами в стационарах. Впрочем, их поток можно регулировать и механически. Массовые отказы в госпитализации до какого-то предела вполне допустимы.
Всё это не складывается, да и не может сложиться в какую-либо национальную антиковидную стратегию. Если не считать таковой надежду переждать, пока эпидемия утихнет сама. Всё делается медленно, бессистемно и без какого-либо видения перспективы.
Какова человеческая цена такой политики? Если верить рапортам надзорных служб, смертность от ковида превысила 25 тыс. Но есть и другая официальная оценка, росстатовская, и она примерно вдвое выше. Однако статистики, которые не состоят на госслужбе, считают и её заниженной. Официальные данные "нужно умножать на три" (то есть примерно до 80 тыс. — С. Ш.), говорит недавний сотрудник Росстата Алексей Ракша.
По его мнению, избыточная смертность на миллион жителей в России может стать самой высокой в Европе. Это правдоподобно. Особенно если сравнить российскую антиковидную политику с тем, что делается в других странах.
В Китае второй волны зарегистрировано не было вообще. И даже останавливать экономику не понадобилось.
Наоборот, она растёт, на удивление всему прочему человечеству. В 2020-м тамошний ВВП увеличится на 2% при ожидаемом 4%-ном спаде по миру в целом. Ковид разбился о тоталитарную решительность верхов и дисциплину низов. Но и в других дальневосточных государствах и землях, включая и вполне демократические (в Японии, Южной Корее, Сингапуре, Тайване, Гонконге), а также и в примкнувших к ним Австралии и Новой Зеландии июльско-августовский всплеск эпидемии уверенно подавлен.
Не только смертность, но и заражаемость в этих странах сейчас почти на нуле. И причина этому не столько локальные локдауны, сколько массовое тестирование, немедленная изоляция заболевших и эффективное отслеживание перемещений заражённых и всех, кто с ними общался.
В Европе такую слежку за своими гражданами наладить не решились. Плюс резкая отмена весенних запретов, перешедшая летом в праздник расслаблений и развлечений. Сейчас срочно пытаются сделать то, от чего уклонялись до сих пор. И надо добавить, что при сильном всплеске заражений число ежедневных смертей в большинстве стран сейчас всё-таки заметно меньше, чем было на апрельском пике: в Германии — всемеро, в Италии и Испании — вдесятеро.
Плюс к тому нынешнему антиэпидемическому завинчиванию гаек стараются придать, пусть и с опозданием, системный и упреждающий характер. Это даёт надежду на то, что вторую волну удастся сбить и в Европе.
К сожалению, российский путь через эпидемию напоминает не корейский и не немецкий, а скорее уж американский. В США тоже нет единой противоэпидемической политики. Центральная власть тоже переходит от бездействия к спонтанному активизму и обратно. И там тоже рассуждают о том, не лучше ли смириться и подождать коллективного иммунитета. В результате — 230 тыс. погибших за последние 7 месяцев и тысяча ежедневно умирающих сейчас.
Особый путь не становится лучше оттого, что по нему идут не в одиночестве.
