Дмитрий Мамулия — основатель Московской школы нового кино, философ по образованию. Его фильмы — подарок для интеллектуала. Мамулия не боится помещать своих героев и зрителей в крайние ситуации. При этом у него математически строгие сюжеты, немногословные, но выверенные диалоги.
Наконец, новый фильм снят в Грузии. Критики пишут, что он "лишен национальных черт". Автору рецензии, напротив, кажется, что это — именно современное грузинское кино: благодаря ему мы имеем редкую возможность увидеть похожую на нашу постсоветскую вселенную, но снятую без прикрас, без пафоса, а главное — без цензуры: у режиссера явно нет ни личных табу, ни общественных — это, конечно, производит сильное впечатление на фоне нашего кино.
Казалось бы, у Мамулии одни преимущества, но чего–то важного в его фильмах не хватает; и спрашивая себя: "почему?" — ты попадаешь в собственный тупик. Сами по себе отдельные важные достоинства все же не являются гарантией выдающегося художественного результата. Все компоненты фильма на месте, метафоричны и пронзительны, есть воздух и т. д., но все же нет "хлопка одной ладони", как в известной дзэнской притче; нет нового качества, которое возникало бы за видимым, визуальным; нет главного эффекта кино — из хаоса не складывается космос, из микрочастиц не слепляется планета, которая способна выйти на собственную орбиту.
10 лет назад Дмитрий Мамулия в интервью сказал: "Сейчас я кручусь вокруг "Преступления и наказания". Есть такой прием — у Хайнера Мюллера или Дюрренматта,— когда из классического произведения они брали только один мотив и вокруг него начинали плести собственную ткань. Меня в этом произведении Достоевского интересуют только взаимоотношения преступника и проститутки". Фильм "Преступный человек", собственно, и есть плод этих размышлений.
Герой фильма Георгий Месхи (Гиорги Петриашвили) невольно становится свидетелем убийства. Этот факт переворачивает всю его жизнь. Изо дня в день он возвращается на место преступления. Убийство, можно сказать, его заворожило — до такой степени, что он сам в итоге становится преступником.
Читайте также:
Жизнь на обочине. "Керосин" Юсупа Разыкова
Можно сказать, что герой — "Раскольников без идей". Можно вспомнить Камю с его "Посторонним". Но в этом, кажется, и состоит главная проблема фильма: режиссер в данном случае слишком хорошо знает, чего хочет. И сюжет, и герой, и сама идея — они все как бы слишком "от ума", "из головы"; они именно плод размышлений. Фильм слишком логичный и безошибочный (хотя, казалось бы, такая "нелогичная тема"!) — для того, чтобы стать фильмом.
Кроме того, попытка вывести из ужасного некую формулу (или антиформулу), выжать из трагедии "голый", "объективный смысл" оборачивается опасным заигрыванием со злом; к сожалению, это сегодня общий неконтролируемый эффект "криминального" кинематографа.
Конечно, возможно и такое кино, но оно уже проходит по разряду — как бы это сказать — внечеловеческого. Автор рецензии не видит смысла оценивать произведение с подобных позиций — даже в качестве эксперимента.
